Грандиозное художественное полотно романа-эпопеи вбирает в себя самые разнообразные художественные приемы и средства. Одним из всеобъемлющих становится при этом принцип контраста: он пронизывает все уровни произведения, начиная с заглавия, расположения глав и заканчивая отдельными эпизодами и сценами. Так антинародную жизнь петербургской аристократии с ее лицемерием и фальшью Толстой противопоставляет народной России с ее простотой и естественностью. Система образов тоже строится по принципу контраста.
Контрастны и образы исторических
С принципом контраста соотносятся и особенности повествования в романе. Оно основано на представлении об изначальном знании автором истины, высшей правды, что приводит к столкновению авторского знания и мучительных поисков его любимых героев. Это позволяет автору с позиции высшего знания планировать и объяснять изображаемые события и характеры героев. С другой стороны, принцип непрерывности сюжетного развития приводит к тому, что часто изложение от лица автора отходит на второй план, уступая место сценическому эпизоду. В художественную ткань романа включены также авторские полемические рассуждения, исторические справки, историко-философские отступления и т. д., имеющие отправной точкой мысль героя.
Наконец, временами авторское “я” рассредоточивается в героях – прежде всего “любимых” писателем Пьере Безухове и Андрее Болконском, например, когда перед Бородинским сражением князь Андрей высказывает свои мысли о войне, в них явно вплетается авторский голос.
Но, безусловно, важнейшим принципом обрисовки героев является особый метод психологического анализа, названный Н. Г. Чернышевским “диалектикой души”. Он состоит в том, что писатель не ограничивается изображением результатов психологического анализа, его интересует сам процесс зарождения и последующего формирования мыслей, чувств, настроений, ощущений человека, их взаимодействия, развития одного из другого, что и становится объектом подробного, детального воспроизведения. “Диалектика души” нужна Толстому для того, чтобы выявить духовные и нравственные возможности личности в их развитии, а также дать возможность воочию увидеть взаимосвязь внутренних, душевных процессов и высшего духовного источника, находящегося вне человека и существующего независимо от него. Такая “диалектика души” прослеживается в обрисовке всех “любимых” героев Толстого – Андрея Болконского, Пьера Безухова, Наташи Ростовой, княжны Марьи. Вот почему на страницах романа так часто звучит внутренний монолог, в котором чувствуется борьба противоположных начал в душе героя: речь его становится сбивчивой, неправильной, фразы часто бывают отрывисты, эмоциональный тон повышенный, напряженный.
Таков, например, внутренний монолог князя Андрея, когда он лежит раненый на поле Аустерлица: раздвоенность его сознания, в котором сталкиваются прежние честолюбивые устремления и новое представление о высшей силе, дающей покой и умиротворение, возникает даже на уровне лексико-синтаксическом. Столь большая роль внутреннего монолога в раскрытии “диалектики души” объясняется тем, что здесь в большей мере, чем в поступках и диалогах, проявляются скрытые намерения, тайны души.
Но, может быть, не меньшую роль в романе играет психологический портрет. У Толстого он динамичен, поскольку должен максимальное выявить связи внутреннего мира человека и его внешних проявлений. Вот почему так часто писатель фокусирует внимание на глазах – ведь это “зеркало души”.
Исследователи подсчитали, что в “Войне и мире” Толстой использует 85 различных оттенков выражения глаз. По числу это может сравниться только с многообразием оттенков улыбки, которая помогает раскрыть эмоциональное состояние героя. Следует также отметить, что Толстой не дает законченного портрета героя в экспозиции, как это было принято в русском классическом романе.
У него портрет рассредоточен по различным временным и пространственным пластам, поскольку он неотделим от развития характера.
Выделяют два основных типа портрета в романе, соответствующие двум основным типам героев. Рисуя портреты своих любимых героев, писатель использует повторяющиеся детали: блестящие глаза и большой рот Наташи, тяжелая походка и лучистые глаза княжны Марьи. Повторяясь, такие детали призваны оттенить изменчивость характера героя, находящегося в постоянном движении, развитии. Другое дело – портреты-маски: они статичны и неизменны всегда, как неизменны и герои, которых эти портреты изображают. В них также встречаются повторяющиеся детали, например, роскошные плечи Элен и ее застывшая “однообразно-красивая” улыбка, но такие детали призваны продемонстрировать неподвижность маски, скрывающей за внешней привлекательностью душевную пустоту и нравственное уродство.
Недаром Толстой вообще не рисует глаз Элен, хотя, видимо, они тоже красивы, но они не светятся мыслью и чувством, как глаза Наташи, бесконечно разнообразные, в которых выражено все богатство ее духовного мира.
По мнению Толстого, с духовной красотой человека сочетается и его отношение к природе. Вот почему пейзаж в романе тоже становится психологическим: он обращен к человеку, открывая ему красоту мира и оттеняя глубинный смысл происходящих событий. Не случайно ни разу на лоне природы не появляются Элен, Жюли или Анна Павловна Шерер – они чужды естественной жизни и не могут воспринимать ее во всей красоте и разнообразии.
Зато Наташа – это органичная часть природы, недаром именно ей может прийти в голову мысль о полете – то, что так поразило Андрея в случайно услышанном им ночном разговоре Наташи и Сони в Отрадном.
Но часто у Толстого картины природы становятся символичными, выражая некую высшую истину, открывающуюся человеку именно через природное начало. Такова картина высокого неба над полем Аустерлица, таким же символом является дуб, который князь Андрей видит по дороге в Отрадное. Природа в романе Толстого не только сопереживает героям, но и вносит в общее течение жизни вечное, умиротворяющее начало. Как выражение высшей нравственной истины предстает картина Бородинского поля, омытого после кровавой битвы очистительным дождем. В картинах русской природы, нарисованных в сцене охоты с бешеной скачкой по осеннему полю или в сцене беседы Андрея и Пьера на пароме под мерный шум струящейся воды, как и во многих других, выражается полнее всего то, что писатель определяет как исконно русское начало, “мысль народную”, соединяющую в единое художественное целое грандиозное полотно романа-эпопеи “Война и мир”.
Как точно сказал о нем Тургенев, это “великое произведение великого писателя, – и это подлинная Россия”.
(2 votes, average: 3.00 out of 5)Художественные особенности романа “Война и мир” Л. Н. Толстого