Поэтический мир В. В. Маяковского

Вселенная спит,

положив на лапу

с клещами звезд огромное ухо.

В. Маяковский

Юрий Тынянов утверждал: “Маяковский возобновил поэтический образ, где-то утерянный со времен Державина”. Сопоставив поэзию Державина с поэзией Маяковского, я убедился в правоте этого утверждения. Державин любил раздвигать горизонты чувств поэтическим словом, стремился к масштабности образов.

Но я лично более склонен считать, что Маяковский по глобальности охвата, по ощущениям земного шара как одного целого ближе к поэту Уитмену, которого переводил

Корней Чуковский. В этом американском поэте, предполагаю, Маяковский черпал свою глобальность.

Итак, сила, мощь, масштаб лирической личности, отвечающий, как говорила Марина Цветаева о Маяковском, “заказу множества”, определяет важную черту поэтики Маяковского, делает его стиль весьма оригинальным. На первом плане в его стихах всегда гипербола. Лирический герой свободно и непринужденно объясняется с мирозданием, со всей вселенной.

В ранних стихах он пишет:

Мир огромив мощью голоса,

иду – красивый,

двадцатидвухлетний…

Эй, вы! Небо!

Снимите шляпу!

Я иду!

И после революции он остается верен выбранной манере:

И скоро,

дружбы не тая,

бью по плечу его я.

А солнце тоже:

“Ты да я,

нас, товарищ, двое!..”

И даже в конце жизни в последних строках:

… в такие вот часы встаешь и говоришь

векам, истории и мирозданью…

Революция воспринимается поэтом как преображение мира в космическом масштабе, как перестройка самих основ жизни общества, поворот в историческом пути человечества:

Мы разливом второго потопа

перемоем миров города.

Или еще:

Довольно жить законом,

данным Адамом и Евой.

Клячу истории загоним…

Марина Цветаева, любившая стихи Пушкина, принимала поэзию Маяковского. Она писала, что он вырастает в своих стихах до масштабов эпических, он сам герой эпоса: “…мне видится либо время, когда все такого росту, шагу, силы, как Маяковский, были, либо время, когда все такими будут. Пока же, во всяком случае, в области чувствования, конечно, Гулливер среди лилипутов, совершенно таких же, только очень маленьких”.

Гиперболизм, свойственный Маяковскому в раскрытии внутреннего мира лирического героя, его чувств и мыслей, сродни лермонтовскому. Михаил Юрьевич Лермонтов ощущал себя выразителем дум и чувств целого поколения и тоже широко пользовался гиперболическими образами.

Метафоры Маяковского нередко разворачивались в фантасмагорический сюжет. В “Облаке в штанах” сердце, горящее любовью, полыхает, как огромный пожар, – приезжают пожарные:

Нагнали каких-то.

Блестящие!

В касках!

Нельзя сапожища!

Скажите пожарным:

На сердце горящее лезут в ласках.

Могучий голос поэта, выступающего от имени многих, масштаб обобщений, истинность и сила чувства рождают у Маяковского высокий стиль, торжественную интонацию оды.



1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)

Поэтический мир В. В. Маяковского