Маяковский опередил свое время как художник. Новатор в области тем и художественных средств, он устремлен в будущее в своем творчестве. В сущности, он был и остался футуристом в широком смысле слова, если понимать футуризм не как направление в искусстве, а как склад души.
Ведь говоря, скажем, об Александре Грине, что он романтик, мы имеем ввиду не только систему художественных средств в его творчестве, но и особый; душевный настрой.
Как и положено футуристу, Маяковский восторженно принимает революцию как предвестницу грядущего, он видит
Художник, по Маяковскому, призван научить людей строить новую жизнь.
Особое значение Маяковский придает драматургии. В самом деле, наряду с непосредственными выступлениями поэта, читавшего перед публикой стихи, театр – мощнейший рычаг воздействия на людей. Написанные после 1917 года пьесы “Клоп” и “Баня” устремлены в будущее.
Обе пьесы содержат элементы фантастики, развивают новаторские драматургические принципы.
Действие пьесы “Клоп” разворачивается в конце 20-х годов, а затем переносится на пятьдесят лет вперед. Однако повременим с вроде бы напрашивающимся выводом о противопоставлении ненавистного автору мещанина Присыпкина человеку будущего. Пожар и гибель всех гостей на свадьбе Присыпкина символизируют, конечно, историческую бесперспективность мещанства. Однако пролежавший в замороженном состоянии 50 лет Присыпкин попадает во второй части комедии в 1979 год. Будущее общество предстает в пьесе организованным, упорядоченным, максимально индустриализованным.
В нем нет места для человеческих пороков и даже слабостей. Такой ли хотел Маяковский видеть будущую жизнь? Правильное и упорядоченное общество сажает Присыпкина в клетку, чтобы защищаться от вредных бацилл грубости, пошлости, хамства, праздности.
Казалось бы, общество спасено от заразы, названной “обывателиус вульгарис”, пьеса должна закончиться счастливой развязкой. Однако в финале пьесы все не так просто. Чуть ли не единственным живым человеком среди каких-то механических людей будущего оказывается Присыпкин.
Ему свойственны, по крайней мере, эмоции, хотя и жалкие, примитивные. Рационалистам будущего не знакомы чувства, сомнения, слабости. Все решают разум, наука, везде господствует порядок.
Как нельзя к стене из новых материалов фотографию любимой девушки прикрепить, так и в сердце этих людей пустота. Зоя Березкина, чуть было не покончившая с собой от несчастной любви 50 лет назад, теперь забыла, что такое чувства: “Не знаю, что это такое? Замирало, щипало… щипало, замирало…” Здесь нет места индивидуальности, а значит, и личности.
Вспоминается антиутопическая литература XX века: романы бруэлла “1984”, Замятина “Мы” и даже Войнович с его блестящей сатирической фантазией “Москва, 2042”.
В таком будущем не может жить Маяковский. Ему свойственны пороки, но он живой человек: “Черт с вами и вашим обществом. Я вас не просил меня воскрешать! Заморозьте меня обратно!” – это единственный человеческий голос среди бездушия нового общества.
Напрасно взывает Присыпкин: “Граждане! Братцы! Свои! Родные!.
За что же я страдаю?!” Живая жизнь в новом обществе загоняется в клетку.
Думается, что автор предостерегает от поворота к такому будущему, показывает нежизненность его идей. Жизнь нельзя подчинить теории. В “Бане” мы видим последнюю попытку Маяковского изобразить будущее.
Однако образ будущего в этой пьесе очень абстрактен. И хотя в светлый коммунистический век попадают только честные, умные рабочие и математики, оставляя Присыпкиных в прошлом, хотя фосфорическая женщина произносит громкие слова, как-то не верится в это самое светлое будущее и не чувствуется оптимизма автора.
“Клоп” и “Баня” скорее антиутопии. От изображенного в “этих пьесах общества веет холодом, одиночеством, безжизненностью. Тоталитарный мир подавляет личность, все человеческие чувства. Разочаровавшись в прежних идеалах, Маяковский создает пьесу-предупреждение и пьесу-заклинание.
Недаром ополчились на автора пьес критики и литературные доносчики всех мастей, что сыграло немаловажную роль в приближении трагической развязки и ухода его из жизни.
(2 votes, average: 4.50 out of 5)Образ будущего в драматургии Владимира Маяковского