Автор и его герои в одном из произведений русской литературы

Обо всем творчестве Н. С. Лескова дают полное представление рассказы, написанные в пору художнической зрелости писателя. Россия в рассказах писателя является многоликой и неизведанной, в сложном переплетении противоречий, “убогой и обильной” и одновременно “могучей и бессильной”.

Роман “Соборяне”, написанный в форме хроники, не стоит на месте. В город приезжают новые герои – петербургские гости, видный чиновник Борноволоков, ревизор, и его секретарь Термосесов. Цинично второй объявляет Бизюкиной: “Сортирую людей:

ты такой? – так тебя, а ты этакой? – тебя этак. Не наш ты? Я тебя приневолю, придушу, сокрушу, а казна мне за это плати”.

Они тоже из породы нигилистов, но не столь наивные, как Препотенский, они жестоки к людям старой, совестливой формации. Бизюкина назовет Термосесову своих врагов. И тот воскликнет: “Смерть дьякону Ахилле!

Гибель протопопу Туберозову!” А она и не поняла, что, как библейская Иродиада, уже заказала своему повелителю за поцелуй принести их головы на подносе. Тихонько, хитренько ведет Термосесов свою ересь перед ревизором: “Хлестнитека по церкви: вот где язва”, предлагая конкретные действия против независимого в суждениях Туберозова и пылкого в правдолюбии Ахиллы.

Так что же в действиях молодого учителя могло вызвать гнев Ахиллы и Туберозова? Варнава Препотенский говорил детям, что и души у человека нет, и Бога нет. Туберозов спрашивает: “Откуда это взялась у нас такая ожесточенная вражда и ненависть к вере?” Жажда свободы у молодежи?

Может быть, дикий, разрушительный вандализм, надругательство над святынями она понимает как свободу? Варнава выловил утопленника в реке, сварил его и сделал из скелета пособие для уроков. Бедная мать умоляла отдать покойника, чтобы отпеть и схоронить в земле. С юмором написаны страницы о том, как могучий Ахилла и мелкопакостный, ничтожный Варнава состязались в ловкости и крали друг у друга кости погибшего.

Но это не просто бытовое недоразумение. Это идеологическая ошибка. За дьяконом стоит уважение к традиции, святое отношение к погребению. “Многоученый Препотенский, восставший против “шпионов”, , развязная эмансипе Бизюкина, их приятель Термосесов предстают в сатирической зарисовке революционной Руси-тройки: один сравнивается с диким степным иноходцем, у другого гордо закинута назад “головенка”, “один пляшет, другой скачет, третий песенки поет”.

Всепобеждающая и зловещая, разбойная, ухарская, развращенная идеями коммун, вседозволенности сила ворвалась и в тихую провинциальную жизнь. У Евгения Базарова, ровесника Препотенского, хоть программа есть! А здесь – пустота, иждивенчество, попрание святынь. Неудивительно, что после группового портрета Варнавы сотоварищи идет рассказ карлика Николая Афанасьевича о “старой сказке”.

Эти страницы нельзя читать без волнения: не затхлая, темная жизнь, оправдывающая отношения: “хозяин – раб”, а светлая, в любви и благодарности маменьке, судьбе, Богу, родне, соседям, в поклонах и благословениях, милосердии и всепрощении встает перед нами жизнь, о которой тоскует душа.

Страшно читать, как разрастался заговор нигилистов против протопопа. Роман близится к кульминации и развязке. К ней готовился и Туберозов. Вслушаемся в разговор предводителя Туганова и протопопа.

Туберозов: “Без идеала, без веры, без почтения к деяниям предков великих… Это сгубит Россию…” Туганов: “Да что же ты ко всем лезешь, ко всем пристаешь: “идеал”, “вера”? Нечего, брат, делать, когда этому всему, видно, время пришло”.

Туберозов ответил, что прошло не время веры и идеалов, а прошло время слов, нужны подвиги. Жизнь для Туберозова окончилась, началось житие. Писательское слово “житие” как бы вывело Тубуерозова из обыкновенных людей. Житийная литература Древней Руси оставила нам имена Сергия Радонежского и Аввакума. Может быть, по логике автора, праведник Савелий Туберозов генетически связан с ними – великими подвижниками и страстотерпцами?

Да, конечно.

“Боже, суд твой цареви даждь и правду твою сыну цареву” – так просил помощи у Господа протопоп Савелий Туберозов перед “заключительным воззванием” – поучением, которое он должен был по внутреннему голосу произнести во храме перед чиновниками, охладевшими к вере и совершающими только обрядовую жизнь. Слова Савелия исполнены нечеловеческой боли за паству: “Церкви противна сия наемничья молитва. Может быть, довлело бы мне взять вервие и выгнать вон торгующих ныне в храме сем… Да будет слово мое им вместо вервия. Пусть лучше будет празден храм, я не смущу сего: я изнесу на главе моей тело и кровь Господа моего в пустыню и там перед дикими камнями в затрапезной ризе запою: “Боже, суд твой цареви даждь… да соблюдается до века Русь, ей же благодеял еси!” Речь произвела разрывное действие: друзья обвинили его в неосторожном возбуждении страстей черни.

Враги вынесли приговор: “Нет, этого терпеть нельзя!” Народ, любивший протопопа, сбросил Данилку, написавшего донос на Савелия, в реку. Термосесов торжествовал: можно ехать в город и докладывать преосвященству о беспорядках. Последовали арест, строгий надзор, ссылка, отказ просить о помиловании, возвращение, отстранение от всех дел, смерть. Страшно автору за своего героя, ищет он слова самые верные и вкладывает их в уста верного ученика и любимца, Ахиллы: “В мире бе, и мир его не позна”.

И захотел Ахилла умереть за поверженного друга своего. Но смерть отсрочил: лежа в чулане своем, придумал поставить Туберозову памятник. Высокая душа, верный и преданный, впавший в печаль, могучий от природы и сразу постаревший, он искал случая, чтобы умереть и соединиться с тем, кто спас его душу, любя и направляя.

Схватив простуду на кладбище, когда он караулил Данилку, обряженного чертом, богатырь-Ахилла смертельно простудился, простил перед смертью несчастного и отошел от мира.

Лесков не захотел написать пространного вывода к истории Старгорода. Бытие не может быть завершено гибелью праведников. Пока современники писателя, именуемые революционерами-демократами, уговаривали русский народ подняться “к топору”, Лесков вел беседу с читателем о божественных, духовных основах личности, горевал над наружным неблагополучием жизни простого народа и жизни нераздельной любимой Руси.



1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (2 votes, average: 4.00 out of 5)

Автор и его герои в одном из произведений русской литературы