Образ города в одном из произведений русской литературы XX века

М. А Булгаков – великий русский сатирик, создавший в своих почти сказочных произведениях до чрезвычайности меткий и реалистический тип той действительности, которая появилась в послереволюционной России. Так, в романе “Дни Турбиных” и в ранних повествованиях мы узнаем человека, очутившегося в вихре революционных изменений, а в повести “Собачье сердце” уносимся в Москву 30-х годов, роман же “Мастер и Маргарита” живописует также Москву 30-х годов. Новейшая реальность изображена в гротесковой форме, однако как раз это и позволяет

писателю оголить все те несуразицы и противоречия, которые он испытывал кругом себя в жизни.

Следовательно, область действия повести “Собачье сердце” – Москва, период -1924 год. База повествования – внутренний монолог Шарика, вечно голодного, горемычного уличного пса. Он очень неглуп, по-своему оценивает жизнь улицы, быт, нравы, характеры Москвы времен нэпа с ее многочисленными магазинами, чайными, трактирами на Мясницкой “с опилками на полу, злыми приказчиками, которые ненавидят собак”, “где играли на гармошке и пахло сосисками”. Весь продрогший, голодный пес наблюдает жизнь улицы и делает умозаключения: “Дворники из всех пролетариев самая гнусная мразь”.

Повар попадается разный. Например, “покойный Влас с Пречистенки. Скольким жизнь спас”.

Он сочувствует бедной барышне-машинистке, замерзшей, “бегущей в подворотню в любовниковых фильдеперсовых чулках”. “Ей и на кинематограф не хватает, на службе с нее вычли, тухлятиной в столовой накормили, да половину ее столовских сорока копеек завхоз украл…” В своих мыслях-представлениях Шарик противопоставляет бедной девушке образ торжествующего хама – нового хозяина жизни: “Я теперь председатель, и сколько ни накраду – все на женское тело, на раковые шейки, на АбрауДюрсо”. “Жаль мне ее, жаль. А самого себя мне еще больше жаль”, – сетует Шарик.

Другой полюс повести – профессор Преображенский, который пришел в булгаковскую повесть с Пречистенки, где издавна селилась потомственная интеллигенция. Недавний москвич, Булгаков этот район знал и любил. Сам он поселился в Обуховом переулке, здесь написаны “Роковые яйца” и “Собачье сердце”.

Здесь жили люди, близкие по духу и по культуре.

Прототипом профессора Филиппа Филипповича Преображенского считают родственника Булгакова по матери, профессора Н. М Покровского. Но, в сущности, в нем отразились тип мышления и лучшие черты того слоя русской интеллигенции, который в окружении Булгакова назывался “пречистенской”. Булгаков уважительно и любовно относился к своему герою-ученому.

Профессор Преображенский – воплощение уходящей русской культуры, культуры духа, аристократизма. Но вот ирония времени: гордый и величественный Филипп Филиппович, который так и сыплет старинными афоризмами, светило московской генетики, гениальный хирург, занимается прибыльными операциями по омоложению стареющих дам и бойких старцев. Беспощаден авторский сарказм в отношении процветающих нэпманов и бывших пролетариев: они дорвались до власти и денег и предаются разврату, думая лишь о теле, а не о душе.

Итак, Преображенский видит Москву глазами потомственного интеллигента. Его возмущает, что с лестниц пришлось убрать ковры, потому что по этим лестницам начали ходить люди в грязных калошах, а водку нельзя больше покупать в магазине, потому что “бог их знает, чего они туда плеснули”. Но самое главное – он не понимает, почему все в Москве говорят о разрухе, а при этом лишь поют революционные песни да смотрят, как бы сделать плохо тому, кто живет лучше.

Ему не нравятся бескультурье, грязь, разруха, агрессивное хамство, самодовольство новых хозяев жизни. “Это – мираж, дым, фикция” – так оценивает профессор новую Москву.

В связи с профессором в повести начинает звучать одна из ведущих, сквозных тем творчества Булгакова – тема Дома как средоточия человеческой жизни. Большевики изничтожили Дом как основу семьи, как основу общества, повсюду идет яростная борьба за жилплощадь, за квадратные метры. Может быть, поэтому в булгаковских повестях и пьесах устойчивая сатирическая фигура – председатель домкома? Он, преддомкома, – истинный центр малого мира, средоточие власти и прошлого, хищного быта. Таким уверенным в своей вседозволенности администратором является в повести “Собачье сердце” Швондер, человек в кожаной тужурке, черный человек.

Он в сопровождении “товарищей” является к профессору Преображенскому, чтобы изъять у того лишнюю площадь, отобрать две комнаты. Конфликт с непрошеными гостями становится острым: “Вы ненавистник пролетариата!” – гордо сказала женщина. “Да, я не люблю пролетариата”, – печально согласился Филипп Филиппович”.

И вот, наконец, происходит главное событие повести: профессору удается пересадить собаке гипофиз человека. В результате сложнейшей операции появилось безобразное, примитивное существо-нелюдь, целиком унаследовавшее пролетарскую сущность своего “предка”, пьяницы Клима Чугункина. Безобидный Шарик превращается в человека с улицы.

Первые произнесенные им слова были руганью, первое отчетливое слово – “буржуи”. А потом – слова уличные: “не толкайся!”, “подлец”, “слезай с подножки” и т. п. Чудовищный гомункулус, человек с собачьим нравом, “основой” которого был люмпен – пролетарий Клим Чугункин, чувствует себя хозяином жизни, он нагл, чванлив, агрессивен. Усмешка жизни в том, что, едва встав на задние конечности, Шариков готов утеснить, загнать в угол породившего его “папашу” – профессора.

Это человекообразное существо требует от профессора документ о проживании, и Шариков уверен, что в этом ему поможет домком, который “интересы защищает”.

“- Чьи интересы, позвольте осведомиться?

– Известно чьи – трудового элемента.

Филипп Филиппович выкатил глаза.

– Почему же вы – труженик?

– Да уж известно, не нэпман”.

Шариков наглеет с каждым днем. К тому же он находит союзника – теоретика Швондера. Именно он, Швондер, требует выдачи документа Шарикову, утверждая, что документ – самая важная вещь на свете. Формализм и бюрократия того времени преследуют нашу страну и по сей день. Страшно то, что бюрократической системе наука профессора не нужна.

Ей ничего не стоит кого угодно назначить человеком, естественно, оформив это соответствующим образом и отразив, как положено, в документах. Люмпен Шариков инстинктивно “учуял” главное кредо новых хозяев жизни, всех Шариковых: грабь, воруй, растаскивай все созданное, а также главный принцип создавшегося “социалистического” общества – всеобщая уравниловка, называемая равенством. К чему это привело – общеизвестно.

Последний, заключительный аккорд шариковской деятельности – донос-пасквиль на профессора Преображенского.

Стоит заметить, как уже в то время, в 20е годы, донос превращается в одну из баз социалистического мира. И замученный профессор восстанавливает милую псину, не вынеся соседства с Шариковым. Означает ли данный поворот событий, что профессору Преображенскому удалось уберечь себя от всего страшного и ужасающего, что имело место быть в Москве?

Выходит, Москва 20-х годов в произведении Булгакова “Собачье сердце” – город отходящей в небытие русской культуры, город враждебно настроенных рабочих, бескультурья, похабности, грязи и непристойности.



1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (2 votes, average: 4.50 out of 5)

Образ города в одном из произведений русской литературы XX века