ВО ВЕСЬ ГОЛОС
Первое вступление в поэму
Уважаемые
Товарищи потомки!
Роясь
В сегодняшнем
Окаменевшем г
Наших дней изучая потемки,
Вы,
Возможно,
Спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
Ваш ученый,
Кроя эрудицией
Вопросов рой,
Что жил-де такой
Певец кипяченой
И ярый враг воды сырой.
Профессор,
Снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
О времени и о себе.
Я, ассенизатор
И водовоз, революцией
Мобилизованный и призванный,
Ушел на фронт
Из барских садоводств
Поэзии
Бабы капризной.
Засадила садик мило,
Дочка,
Дачка,
Водь
И гладь –
Сама садик я садила,
Сама буду поливать.
Кто стихами льет из лейки,
Кто кропит,
Набравши в рот –
Кудреватые Митрейки,
Мудреватые Кудрейки –
Кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина –
Мандолинят из-под стен:
“Тара-тина, тара-тина,
Т-эн-н…”
Неважная честь,
Чтоб из этаких роз
Мои изваяния высились
По скверам,
Где харкает туберкулез,
Где б… с хулиганом
Да сифилис.
И мне
Агитпроп
В зубах навяз,
И мне бы
Строчить
Романсы на вас –
Доходней оно
И прелестней.
Но я себя
Смирял,
Становясь
На горло
Собственной песне.
Слушайте,
Товарищи потомки,
Агитатора,
Горлана-главаря.
Заглуша
Поэзии потоки,
Я шагну
Через лирические томики,
Как живой
С живыми говоря.
Я к вам приду
В коммунистическое далеко
Не так,
Как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
Через хребты веков
И через головы
Поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
Но он дойдет не так,-
Не как стрела
В амурно-лировой охоте,
Не как доходит
К нумизмату стершийся пятак
И не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
Трудом
Громаду лет прорвет
И явится
Весомо,
Грубо,
Зримо,
Как в наши дни
Вошел водопровод,
Сработанный
Еще рабами Рима.
В курганах книг,
Похоронивших стих,
Железки строк случайно обнаруживая,
Вы
С уважением
Ощупывайте их,
Как старое,
Но грозное оружие.
Я
Ухо
Словом
Не привык ласкать;
Ушку девическому
В завиточках волоска
С полупохабщины
Не разлететься тронуту.
Парадом развернув
Моих страниц войска,
Я прохожу
По строчечному фронту.
Стихи стоят
Свинцово-тяжело,
Готовые и к смерти,
И к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
К жерлу прижав жерло
Нацеленных
Зияющих заглавий.
Оружия
Любимейшего
Род,
Готовая
Рвануться в гике,
Застыла
Кавалерия острот,
Поднявши рифм
Отточенные пики.
И все
Поверх зубов вооруженные войска,
Что двадцать лет в победах
Пролетали,
До самого
Последнего листка
Я отдаю тебе,
Планеты пролетарий!
Рабочего
Громады класса враг –
Он враг и мой,
Отъявленный и давний.
Велели нам
Идти
Под красный флаг
Года труда
И дни недоеданий.
Мы открывали
Маркса
Каждый том,
Как в доме
Собственном
Мы открываем ставни,
Но и без чтения
Мы разбирались в том,
В каком идти,
В каком сражаться стане.
Мы
Диалектику
Учили не по Гегелю.
Бряцанием боев
Она врывалась в стих,
Когда
Под пулями
От нас буржуи бегали,
Как мы
Когда-то
Бегали от них.
Пускай
За гениями
Безутешною вдовой
Плетется слава
В похоронном марше –
Умри, мой стих,
Умри, как рядовой,
Как безымянные
На штурмах мерли наши!
Мне наплевать
На бронзы многопудье,
Мне наплевать
На мраморную слизь.
Сочтемся славою –
Ведь мы свои же люди, –
Пускай нам
Общим памятником будет
Построенный в боях
Социализм.
Потомки,
Словарей проверьте поплавки:
Из Леты
Выплывут
Остатки слов таких,
Как “проституция”,
“туберкулез”,
“блокада”.
Для вас, которые
Здоровы и ловки,
Поэт
Вылизывал
Чахоткины плевки
Шершавым языком плаката.
С хвостом годов
Я становлюсь подобием
Чудовищ
Ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь, давай
Быстрей протопаем,
Протопаем
По пятилетке дней остаток.
Мне
И рубля
Не накопили строчки,
Краснодеревщики
Не слали мебель на дом.
И кроме
Свежевымытой сорочки,
Скажу по совести,
Мне ничего не надо.
Явившись
В Це Ка Ка
Идущих
Светлых лет, н
Ад бандой
Поэтических
Рвачей и выжиг
Я подыму,
Как большевистский партбилет,
Все сто томов
Моих
Партийных книжек.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)ВО ВЕСЬ ГОЛОС