1 вариант
Стихотворение “Гамлет”, написанное в 1946, открывает цикл стихов, завершающий роман “Доктор Живаго”. Для романа эти стихи – своего рода прорыв в бессмертие после тяжелого сюжета, это прорыв в вечность. Вот почему среди них так много стихов, которые непосредственно связаны с “вечными” или же христианскими образами.
Стихотворение “Гамлет” оказывается именно в этом ряду.
Интересно то, что этот образ и ранее привлекал поэта, который сделал один из лучших переводов трагедии Шекспира “Гамлет”. Для
Как и шекспировский герой, Гамлет у Пастернака – судья своего времени, эпохи страшных, катастрофических потрясений, когда “все тонет в фарисействе”. Он остается один на один перед проблемой любого Гамлета во все эпохи: соединить порвавшуюся “связь времен”. Он, безусловно, человек своей эпохи, но вместе с тем как бы стоит вне времени: “Я ловлю в далеком отголоске, / Что случится на моем веку”. Вот почему в стихотворении возникает другая образная параллель: Гамлет – Христос.
Ведь сам герой стихотворения утверждает, что он – герой “другой драмы”, которая для него и является наиболее важной: драмы духовной, драмы долга и самоотречения.
В стихотворении прослеживаются прямые текстуальные переклички с Евангелием. Ведь и пастернаковский Гамлет, и Христос призваны творить Высшую волю. “Да минует меня чаша сия!” – говорит Христос. “Если только можно, Авва Отче, / Чашу эту мимо пронеси”, – молит герой стихотворения. Христос – Богочеловек, он знает, что послан в мир единственно с тем, чтобы испить эту искупительную чашу, а потому он не волен выбирать. Гамлет – человек, он свободен в своем выборе. Если он откажется от своей роли в “другой драме”, то чаша минует его.
Но будет ли это выбор, “достойный духа”, как размышлял шекспировский Гамлет? Ответ Гамлета у Пастернака звучит так: “Я люблю твой замысел упрямый / И играть согласен эту роль”. Минутная слабость заканчивается тяжелым, но единственно возможным для него решением. Ведь он понимает, что “жизнь прожить – не поле перейти”. Эти простые слова русской пословицы подтверждают его глубинную связь с “почвой и судьбой” своего народа, своей страны.
Это осознанная жертвенность, подобная крестной жертве Христа. “Я окончил роман, исполнил долг, завещанный от Бога”, – говорил автор романа, которому тоже довелось испить свою чашу страданий. Но, как и в вечной книге, за страданием и жертвой следует воскрешение, победа жизни над смертью. Это и есть и главная идея романа, и основная мысль стихотворения “Гамлет”, которое его завершает.
2 вариант
Стихотворение Б. Л. Пастернака “Гамлет” является первым из стихов, завершающих роман “Доктор Живаго”. В нем автор осмысляет свой литературный труд, определяет его значение и в своей личной жизни, и в жизни общества. Свою судьбу он уподобляет судьбе шекспировского героя, “поднявшего оружие против моря бедствий”, осмелившегося в одиночку встать на борьбу со злом и ложью окружающего мира.
Пастернак очень хорошо понимал, что его ждет после написания “Доктора Живаго”, и стихотворением “Гамлет” он словно внутренне оборонялся от той враждебности, которая потом побудит поэта отказаться от Нобелевской премии и написать покаянное письмо Хрущеву.
Стихотворение “Гамлет” еще раз напоминает нам о невластности времени над вечными творениями, вечными темами. Герой трагедии Шекспира является представителем “коренных направлений человеческого духа”, по словам Пастернака. И поэт осмысляет назначение этого образа в современной ему эпохе, когда власть бесцеремонно диктовала, как писать стихи и снимать фильмы, а “фарисеи” от литературы льстиво поддакивали всем указам и постановлениям компартии.
Пастернак делится с читателем своим восхищением перед героем, верным служению идеалам добра и справедливости. “Зрителю, – писал поэт, – предоставляется судить, как велика жертва Гамлета, если при таких видах на будущее он поступается своими выгодами ради высшей цели”.
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку!
Важно, что герой стихотворения при всем романтическом максимализме не является индивидуалистом. Он не противопоставляет себя толпе, наоборот, в ее голосах он угадывает свое будущее. Пастернак всегда выступал против раздувания поэтической личности в сверхчеловека, по этой причине он говорил о необходимости преодоления в литературе влияния поэтов-романтиков, к коим причислял символистов и даже Маяковского.
Под словом “гул” в стихотворении угадывается не просто шум зрительного зала, а звуки с площади, заполненной народом. Дополняет эту ассоциацию и фраза “вышел на подмостки”, где слово “подмостки” означает не столько сцену, сколько уличный помост для выступления оратора перед многотысячной толпой. И своим романом “Доктор Живаго” автор тоже обращался ко всем людям, выступал против цинизма и жестокости современного мира, где не остается места любви и милосердию. “Отголоском”, в котором герой “ловит”, “что случится на… веку”, станет реакция читателей на произведение об интеллигенте, воспротивившемся бесчеловечности окружающего его общества:
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Герой стихотворения очень остро чувствует мрачность атмосферы, в которой он находится среди соглядатаев с “биноклями на оси”. Чиновники, цензоры не дают свободно творить поэту, всматриваясь в каждый его шаг и оценивая каждое слово с позиции мнимых ценностей фарисейской культуры.
Лирический герой стихотворения ищет опору в высшей силе:
Если только можно, авва отче,
Эту чашу мимо пронеси.
Он просит Бога о том, чтобы минула его судьба быть судимым такими “ценителями” культуры. Ветхозаветная лексика возвращает нас к почти исчезнувшей связи понятий интеллигенции и православия, напоминает о вечности евангельских истин во все времена.
В следующей строфе, на первый взгляд, обнаруживается душевная слабость героя, будто бы испугавшегося своего предназначения быть Гамлетом, быть одним в мире бесправия:
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Да, герой всем сердцем отдается роли Гамлета, “играть роль” – не просто по-актерски исполнять лицо пьесы, а жить ею, быть готовым также, как и шекспировский герой, нести высокую миссию борца с несправедливостью. Но теперь все гораздо серьезнее: “другая драма” – это не другая пьеса, это драма жизни, где все уже предопределено:
Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
У нас в сознании, естественно, возникают параллели с судьбой Сына Божьего, которого чаша не миновала и он испил ее до дна, хоть и молил о том же, что и герой стихотворения. Все в этом мире уже решено, неслучайно первая строфа начинается с описания того, как герой пытается предугадать свою судьбу, он уверен в ее предначертанности свыше. Однако сила личности в том, чтобы даже зная о предстоящих страданиях, моля об избавлении, все же идти до конца по предназначенному пути. Идти не безрассудно и легкомысленно, а ощущая ответственность за каждый сделанный шаг:
Я один, все тонет в фарисействе,
Жизнь прожить – не поле перейти.
Если в ранних стихах Пастернака ощущалась сложность формы, густая насыщенность метафорами, то в стихотворении “Гамлет” философское восприятие мира передается глубокими, но прозрачными, классически ясными образами. В стилистике уже нет прежней экспрессивности, хотя стихотворение “Гамлет” и является по форме монологом. Суть вещей воспринимается через целостное осмысление нравственных категорий добра и зла, красоты и уродства.
Текст насыщен театральными профессионализмами: “подмостки”, “бинокли”, “замысел”, “играть роль”, “распорядок действий”, “конец пути”, но они имеют переносный, более широкий смысл, что придает лексике стихотворения афористичность, емкость. Поэтому возможно такое богатое истолкование каждой фразы. Заканчивается же “Гамлет” фольклорной мудростью, подтверждающей общность мировосприятия актера, человека искусства, и народа.
(2 votes, average: 2.50 out of 5)Стихотворение Пастернака “Гамлет”