“Поднятая целина” М. Шолохова пришла к читателю с перерывом в четверть века. Первая книга была создана вслед за событиями коллективизации в 1932 году. Вторая доработана после Великой Отечественной войны, она создавалась параллельно с романом “Они сражались за Родину” и рассказом “Судьба человека” в 1959 году.
Первая книга романа “Поднятая целина” охватывает сравнительно небольшой отрезок времени – всего четыре месяца . Действие ее развивается на очень небольшом пространстве, в основном в районе донского хутора Гремячий
Безусловно, в этом романе сказалось давление определенных схем, возникших в литературе о коллективизации в конце 20-30-х годов. Но надо учесть, что Шолохов верил в необходимость для всей стране скорейшего рывка вперед в деле индустриализации, повышения ее оборонной мощи, вообще усиления ее “монолитности”. Шолохов был полон, как и его Нагульнов и Давыдов, исторического нетерпения.
Однако талант Шолохова упорно сопротивлялся насилию схемы. Мы можем проследить это на примере седьмой главы в сцене раскулачивания Фрола Дамаскова. Дамасковы считались на хуторе зажиточными крестьянами: имели большое хозяйство, добротный дом, да и в сундуках добра хватало.
Но ведь не с неба сыпалось на них богатство, все доставалось им их собственным трудом. Логика здесь простая: хочешь жить хорошо – работай с утра до ночи. А Дамасковых бог не обделил трудолюбием.
Шолохов подчеркивает, что жили-то бедно в основ-ном те, кто не хотел и не умел работать.
С приходом революции все перевернулось, и Дамасковы из зажиточных хозяев превратились в кулаков, как и многие другие: Гаевы, у которых детей “одиннадцать штук”, Тит Бородин, который добровольно в 18 году ушел в Красную гвардию. И вот что странно – не нравились почему-то Советской власти работящие люди. Тех, кто работал день и ночь, “цеплялся зубами в хозяйство, как кобель в падлу”, вызывали в ячейку или Совет и “стыдили страшным стыдом”.
Окакалось, что богатым теперь быть стыдно, а быть бедным, пользуясь чужим имуществом, стало нормой.
Когда Андрей Разметнов пришел со своей группой к Фролу Дамаскову, тот попытался возмутиться. И возмущение его понятно. Человек трудился всю жизнь, и теперь на старости лет должен лишиться всего: дома, скота, даже одежды.
Но приговор был неумолим – “уничтожаем тебя как кулацкий класс”. Для семьи Дамасковых подобная “грабиловка” обернулась трагедией, а для участников раскулачивания – настоящим праздником. Демка Ушаков с явным удовольствием пересчитывал стулья, кровати, сапоги, тулупы. Застенчивый Михаил Игнатенок пытался стащить с хозяйской дочки юбки, которые та успела на себя надеть. Даже Демид Молчун, который говорил только “при крайней необходимости”, и то оживился, вступил в разговор.
А когда вскрыли амбар, то все просто опьянели от радости. “Червонного золота пашеница” была в огромном количестве: тут и на хлебозаготовку хватит, и скот подкормить.
Однако Андрей Разметнов не разделял всеобщей “опьяняющей” радости. Было что-то разбойничье в их действиях. Не так представлял он себе равенство между людьми – один отнимает у другого.
Особенно его поразил тот момент, когда он увидел “новые, подшитые кожей” Фроловы валенки на Демиде Молчуне. Эти самые валенки были на Дамаскове, когда они только пришли. Вечером этого же дня Разметнов придет в сельсовет и скажет Давыдову: “Больше не работаю…
Раскулачивать больше не пойду”.
Идея раскулачивания – получить все, ничего не делая. Такая вседозволенность расхолаживает людей, лишает их человеческого обличия. Ведь по сути своей раскулачивание – то же грабительство, только официальное, прикрытое ничем не обоснованными распоряжениями и постановлениями Советской власти.
Такое насилие неприемлемо для Шолохова, как и вообще любое насилие.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Сцена раскулачивания