Говоря о чертах, определяющих характер сатиры, М. Е. Салтыков – Щедрин писал: “Для того чтоб сатира была действительно сатирой и достигала своей цели, надобно, во-первых, чтобы она давала почувствовать читателю тот идеал, из которого отправляется творец ее и, во-вторых, чтоб она вполне ясно сознавала тот предмет, против которого направлено ее жало”. Сатира Маяковского полностью удовлетворяет этим требованиям: в ней всегда ощущается тот общественный идеал, за который борется поэт, и четко определено то зло, против которого направлено
Сатира Маяковского многообразна в жанровом отношении. От весьма своеобразного сатирического “гимна” в дореволюционной поэзии он пришел к веселой остроумной карикатуре с присущей ей тенденцией к сатирическому образу-маске, широкому использованию гиперболы в поэзии послереволюционной. В 20-е годы в стихах о загранице Маяковский обращается к жанру лиро-эпического, сюжетного стихотворения, в котором часто присутствует сатира.
Много и настойчиво работает поэт и в жанре стихотворного сатирического фельетона. Этот жанр, наметившийся в поэзии Маяков ского уже в начале 20-х годов, наибольшего развития достигает в последний период его творческого пути. К этому жанру можно отнести его сатирические стихотворения “О дряни” и “Прозаседавшиеся”. Центральные темы сатирического творчества поэта – мещанство и бюрократизм.
Если в стихотворении “О дряни” обличается мещанство, то в стихотворении “Прозаседавшиеся”, написанном год спустя, впервые сатира направлена против бюрократизма. И хотя проблема “бюрократизма” впоследствии нашла отражение во многих произведениях Маяковского, стихотворение “Прозаседавшиеся ” осталось одним из лучших образцов сатиры Маяковского на эту тему.
Особенность стихотворения “Прозаседавшиеся” в том, что в нем не выведен конкретный образ бюрократа, но зато есть обобщенная картина заседающих бюрократов. Сатирический эффект в стихотворении создается постепенно. В начале стихотворения мало что предвещает его сатирическое звучание:
Чуть ночь превратится в рассвет, вижу каждый день я: кто в глав, кто в ком, кто в полит, кто в просвет расходится народ в учрежденья.
А вот сатирическое звучание второй строфы уже не вызывает сомнения:
Обдают дождем дела бумажные, чуть войдешь в здание: отобрав с полсотни – самые важные! – служащие расходятся на заседание.
Для Маяковского бюрократизм всегда будет означать слепую власть бумажки, циркуляра, инструкции, которая употребляется в ущерб живому делу. Не случайно “В стихах о советском паспорте ” поэт столь резко выразится о бюрократической бумажке. Образ “бумажного дождя”, намеченный в “Прозаседавшихся”, в этом отношении весьма примечателен и будет продолжен в целом ряде последующих произведений поэта.
Однако в этом стихотворении этот образ не получает развития, ибо Маяковского здесь интересует другое – заседательский раж бюрократов. Неверно было бы полагать, что Маяковский берет под сатирический обстрел заседания вообще. Речь идет о бюрократических заседаниях, которые в полном соответствии с сущностью бюрократизма живое дело подменяют разговорами, решениями, резолюциями, да и сама тематика этих заседаний, собраний, совещаний надуманная. На протяжении всего стихотворения поэт подчеркивает явно бюрократический, архиформальный характер проводимых заседаний:
Товарищ Иван Ваныч ушли заседать – объединение Тео и Гукона… …Заседают: покупка склянки чернил Губкооперативом…
Проситель, обивающий пороги этого учреждения “со времени она”, чтобы взять аудиенцию у одного из его работников, никак не может его застать на месте, ибо неуловимый Иван Ваныч постоянно на каких-то заседаниях. Маяковскому самому пришлось столкнуться с бюрократической волокитой, когда он попытался опубликовать в Госиздате пьесу “Мистерия-буфф”. В своих заявлениях в комиссии, в отделы, в некоторых письмах того времени Маяковский рассказывает, как ему пришлось столкнуться с “бюрократизмом в чистом виде”, с “бюрократизмом, смешанным с издевательством”, он пишет о том, что “обивал пороги головы”.
Конечно, в “Прозаседавшихся” эти биографические факты предельно обобщены, но их нельзя не учитывать.
Четыре раза за день взбирается несчастный проситель на “верхний этаж семиэтажного дома”, но так и не может застать Ивана Ваныча. Каждый раз он слышит один и то же ответ: “Заседают”. Но главное не в том, что Иван Ваныч заседает, а в том, на каких заседаниях он проводит свое служебное время, так как именно в этом выявляется бюрократическая сущность “прозаседавшихся”. Уже после первой попытки встретиться с Иваном Ванычем проситель слышит, что Иван Ваныч “ушли заседать” на “объединение Тео и Гукона”. Только в мозгу отъявленного бюрократа могла родиться мысль объединить столь различные по своему характеру учреждения, какими является Театральный отдел Главполитпросвета и Главное управление коннозаводства при Наркомземе.
И Маяковский, опираясь на реальный факт, идет дальше, заставляя бюрократов вообще ставить вопрос об объединении этих несовместимых учреждений и тем самым добиваясь остросатирического эффекта.
В четвертый раз, уже “на ночь глядя”, приходит проситель в учреждение и узнает, что таинственный Иван Ваныч на этот раз “на заседании а-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома”. В этой абракадабре – высмеивание любви к сложным аббревиатурам, характерной для двадцатых годов. В конце концов “взъяренный” посетитель, “дикие проклятья дорогой изрыгая”, врывается, доведенный до белого каления, на заседание и видит “страшную картину” – сидящие половинки людей, ибо “поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь, а остальное там”. Фантастическая картина заседания бюрократов, где сидят “людей половины”, – это, конечно, тот же гротеск, построенный на буквальном понимании выражения “разделиться пополам”, “раздвоиться”. Как ни фантастична нарисованная поэтом картина, она лишь подчеркивает реальность – заседательскую суетню бюрократов. Сатирический эффект усиливается еще и тем, что “взъяренному “, метущемуся от “страшной картины” герою противостоит “спокойнейший голосок” секретаря:
Они на двух заседаниях сразу. В день заседаний на двадцать надо поспеть нам. Поневоле приходится раздвояться…
В заключительной строфе подводится итог всего стихотворения. “О, хотя бы еще одно заседание относительно искоренения всех заседаний” – эти строки приобрели поистине всенародную известность, они применимы ко всякого рода бюрократическим заседаниям. Прочно вошел в русскую разговорную речь и неологизм Маяковского “прозаседавшиеся”.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Сатира в творчестве Маяковского