“Белая гвардия” – первый роман Булгакова. В нем много автобиографического, но это уже исторический роман. Это книга о русской истории, ее философии, о судьбах классической русской культуры в новую эпоху.
Именно поэтому “Белая гвардия” так близка Булгакову, ее он любил более других своих вещей.
Эпиграф к роману, взятый из “Капитанской дочки” А. С. Пушкина, – “Пошел мелкий снег, и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось с снежным морем. Все исчезло. – Ну, барин,
Этим же эпиграфом писатель указал и на свою связь с классической традицией, и прежде всего с историзмом Пушкина. Пушкинские принципы историзма проявились в романе прежде всего в точной характеристике политических сил, борьба между которыми развертывается на страницах романа. Первая из них вынесена в заглавии романа, и оно приобретает обобщающее значение. “Белая гвардия” – это не только “господа офицеры”, а весь рушившийся мир, все принадлежавшие к нему люди, бежавшие в Город от большевиков, другой силы, неведомой и пугающей.
Начало романа очень символично. Точно указана дата – 1918 год, который был “велик и страшен”. Именно в этом году “особенно высоко в небе стояли две звезды: пастушеская вечерняя Венера и красный дрожащий Марс”.
Это противопоставление образа мирного труда , символом которого служит Венера, и другого образа – планеты, носящей имя бога войны.
Пламя великих событий гражданской войны равно освещает и оценивает жизнь прежнюю, ее людей и новую революционную действительность, ее деятелей. Милая, тихая, интеллигентная семья Турбинных вдруг становится причастная к этим событиям, делается свидетельницей и участницей дел страшных и удивительных. Их мама не дожила до этих дней, она умерла в мае.
Алексей, Елена и Николка еще не знали тогда, что это к лучшему.
Жизнь героев неразрывно связана с их домом, с той обстановкой, в которой они воспитывались. Изразцовая печка, бронзовые часы, играющие гавот, и другие, бьющие башенным боем, ковры, на одном из которых изображен царь Алексей Михайлович с соколом на руке, лампа под абажуром, “лучшие на свете шкафы с книгами… с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой…”. Обитатели квартиры знают: “на севере воет и воет вьюга” и ждут, что “вот перестанет, начнется такая жизнь, о которой пишется в шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все страшнее и страшнее”. Из-за этого усиливается страх перед грядущим, которое представляется катастрофой: “Упадут стены, улетит сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую Дочку сожгут в печи”. Далеко не вся русская интеллигенция поняла и приняла великие свершения Октября.
Опасения за судьбу культуры страны играли не последнюю роль в неприятии этих свершений. Тревога за участь Капитанской Доч-ки была тревогой за Пушкина, за его наследие и традиции, ставшие близкими Булгакову с детских лет.
Далее следует вспомнить второй эпиграф к “Белой гвардии”: “И судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими”. Этот эпиграф взят из Откровения Иоанна Богослова – книги, известной под названием Апокалипсис. “Апокалипсическая” тема приобретает значение стержневой. Когда Алексей Турбин, ища утешения после смерти матери, приходит к священнику, совершавшему обряд ее погребения, отец Александр читает: “Третий ангел вылил чашу свои в реки и источники вод; и сделалась кровь”.
Тема “потрясающей книги”, как называет Булгаков Апокалипсис, продолжает развиваться и далее, перекликаясь с основной сюжетной линией романа.
В первой главе романа отчетливо развивается тема “заблудившихся в бура – не революции людей”, для которой характерны страшная обличительная сила и неизменная правдивость. Турбинным преподан урок истории, урок жестокий. Но, пройдя через кровь и смерть, им придется понять и принять его.
Они должны будут сделать свой выбор, найти свое место в новой России.
(2 votes, average: 2.50 out of 5)Начало романа М. Булгакова “Белая гвардия”