К. Э. Портер
Корабль дураков
Август 1931 г. Из мексиканского порта Веракрус отплывает немецкий пассажирский пароход “Вера”, который в середине сентября должен прибыть в Бремерхафен. Из раздираемой политическими страстями Мексики корабль следует в Германию, где поднимает голову национал-социализм. Разноликое пассажирское сообщество – немцы, швейцарцы, испанцы, кубинцы, американцы – в совокупности своей составляют срез современного социума в преддверии великих потрясений, и портреты этих типических представителей человечества
Поначалу жизнь на корабле идет обычным образом: пассажиры знакомятся, обмениваются ритуальными репликами. Но постепенно в речах некоторых из них начинают проскальзывать красноречивые фразы, за которыми пока еще не оформленная официально, существующая на бытовом уровне идеология тоталитаризма, пытающаяся заявить о себе во всеуслышание, начертаться на знаменах и повести уверовавших в последний и решительный бой с врагами нации. Лиззи Шпеккенкикер, торгующая дамским бельем, будет твердить, что на настоящем немецком говорят только в родном Ганновере; фрау Риттендорф, отставная гувернантка, запишет в дневнике, что верит во всепобеждающую роль расы; а горбун герр Глокен своим жалким видом наведет ее на размышления, что детей, рождающихся с физическими недостатками, надо умерщвлять в интересах человечества.
Похожим образом рассуждает и герр Рибер, издатель женского журнала. Он намерен просвещать дамские умы статьями о важнейших проблемах современности. Он хвастливо сообщает, что уже договорился с одним светилом насчет высоконаучного трактата о необходимости уничтожения калек и прочих неполноценных.
Когда кокетничающая с ним Лиззи спрашивает, как помочь несчастным обитателям нижней палубы, где путешествуют испанцы-поденщики, тот отвечает: “Загнать в большую печь и пустить газ”, чем повергает свою собеседницу в пароксизмы хохота.
Еще до прихода к власти нацистов, до установления тоталитарного режима обыватели-пассажиры проявляют удивительную политическую дальновидность.
Когда выясняется, что у немца Фрейтага жена еврейка, пароходный бомонд единодушно изгоняет из своих рядов осквернителя расы. Его сажают за один столик с коммерсантом Левенталем, поставляющим в католические церкви предметы религиозного обихода. Еврей Левенталь, в свою очередь, обливает презрением Фрейтага и особенно его отсутствующую жену – вышла замуж за “гоя” и осквернила чистоту своей расы.
Исподволь на пароходе, которым командует капитан Тиле, устанавливается прообраз великого рейха. Пока что до открытого террора дело не доходит, но пароходное большинство, включая корабельного идеолога, глубокомысленного глупца профессора Гуттена, психологически уже приняло “новый порядок”. Нужен только фюрер. В таковые жаждет попасть страдающий от несварения желудка и ощущения нереализованных возможностей капитан Тиле. Он смотрит американский гангстерский фильм и мечтает о власти: “он втайне упивался этой картиной.
Беззаконие, кровожадное безумие вспыхивает опять и опять, в любой час, в любом неизвестном месте, – его и на карте не сыщешь, – но всегда среди людей, которых по закону можно и нужно убивать, и всегда он, капитан Тиле, в центре событий, всем командует и управляет”. Скромное обаяние фашизма пленяет не одних лишь несостоявшихся героев вроде герра Рибера и капитана Тиле. Тихие, кроткие существа находят в идее власти расового или классового избранничества немалое утешение. Вполне симпатичная фрау Шмитт, страдавшая от пошляка герра Рибера и сочувствовавшая Фрейтагу после изгнания последнего из “чистого” общества, вдруг исполняется уверенности в себе, решимости отныне и впредь отстаивать свои права в борьбе с обстоятельствами: “Душа фрау Шмитт возликовала, теплой волной омыло ее ощущение кровного родства с великой и славной расой: пусть сама она мельчайшая, ничтожнейшая из всех, но сколько у нее преимуществ!”
Большинство персонажей вырваны из привычной оседлости, лишены прочных корней. Фрау Шмитт везет тело умершего мужа на родину, где она давно не была. Директор немецкой школы в Мексике Гуттен возвращается в Германию, хотя там его ожидает полная неизвестность. Меняют Мексику на Швейцарию бывший владелец отеля Лутц с женой и дочерью восемнадцати лет.
Многие не знают, что такое тепло домашнего очага, другие, напротив, задыхаются в его удушливой атмосфере . Эти блуждающие атомы по законам социальной химии вполне способны слиться в тоталитарную массу.
Массовые тоталитарные движения, напоминает Портер давнюю социологическую истину, возникают, когда инертная середина проходит обработку сверху и снизу – проникается идеями, что вырабатывает интеллектуальная элита, заряжается энергией деклассированных элементов. Когда интеллектуальное и криминальное работают в унисон, рождается единый порыв. Респектабельные буржуа Портер шокированы низменными инстинктами испанских танцоров, они возмущены, когда те ураганом проходят по магазинчикам Тенерифе, экспроприируя все, что плохо лежит, а затем вовлекают пассажиров в жульническую лотерею, разыгрывая краденое. Но моралисты из первого и второго классов и не подозревают, что между ними и “плясунами” существуют куда более прочные связи, чем может показаться.
Криминальная аморальность танцоров лишь оттеняет потаенную бессовестность риберов и тиле, которые еще покажут себя в годы нацизма.
Выписывая мрачный коллективный портрет будущих верноподданных фюрера, Портер не делает скидки представителям других наций. Угасает любовь между американцами Дженни Браун и Давидом Скоттом, гибнет в борьбе самолюбий. Дженни, кстати сказать, слишком увлекалась борьбой за права тех, к кому имела самое отдаленное отношение, а постоянное недовольство и озлобленность художника Дэвида – опасный симптом творческой несостоятельности.
Герои Портер весьма преуспели в науке ненависти. Арийцы ненавидят евреев, евреи в лице коммерсанта Левенталя – арийцев. Юный Иоганн ненавидит своего дядю Виллибальда Граффа, умирающего проповедника, за которым он ухаживает, словно сиделка, из боязни остаться без наследства. Инженер Дэнни из Техаса убежден, что негры – существа низшего порядка, а его помыслы сосредоточены на деньгах, женщинах и гигиене.
Вроде бы неглупая и незлая миссис Тредуэлл мечтает о том, чтобы к ней не приставали окружающие и не докучали своими идиотскими проблемами. Она презирает Лиззи Шпеккенкикер, но спокойно рассказывает ей семейную тайну Фрейтага, которую тот поведал ей в минуту откровения. А во время вечеринки с танцами и лотереей миссис Тредуэлл, налившись в одиночку, страшно избивает незадачливого Дэнни, преследовавшего испанскую танцовщицу и ошибшегося дверью.
Она лупит его каблуком туфли по лицу, словно вымещая на нем все накопившиеся за долгие годы обиды и разочарования.
Швед Хансен вроде бы радикал. “Убивайте врагов, а не друзей”, – кричит он подравшимся пассажирам с нижней палубы. Он отпускает гневные реплики насчет современного общества – и вроде бы по делу, но Фрейтаг подметил в этом торговце маслом “свойство, присущее почти всем людям: их отвлеченные рассуждения и обобщения, жажда Справедливости, ненависть к тирании… слишком часто лишь маска, ширма, а за ней скрывается какая-нибудь личная обида, весьма далекая от философских абстракций, которые их вроде бы волнуют”.
Пожар взаимной ненависти полыхает на корабле, прячась за необходимостью соблюдать приличия и выполнять инструкции. Вежлив и предусмотрителен судовой казначей, уже много лет испытывающий желание поубивать всех, кому вынужден улыбаться и кланяться. Негодует горничная, которой велено принести чашку бульона псу Гуттенов.
Старый бульдог был выброшен за борт озорными детьми испанских танцоров, но кочегар-баск спас его – ценой собственной жизни, поступок, озадачивший пассажиров первого и второго классов. Гневный монолог горничной – “собаку богача поят мясным бу льоном, а бульон сварен из костей бедняков” – перебивает мальчишка-коридорный: “А по мне пускай оба, и пес, и кочегар, – утонули бы, и ты с ними, старая дура…” Ну, а праздник на корабле становится настоящей баталией, когда под влиянием алкоголя и общего возбуждения обыватели превращаются в варваров. Миссис Тредуэлл расправляется с Дэнни, Хансен разбивает бутылку о голову Рибера, который его всегда раздражал.
Идет война всех со всеми…
Впрочем, после вечерней вакханалии жизнь на корабле снова входит в привычное русло, и вскоре корабль входит в порт назначения. Под звуки “Танненбаума” пассажиры без лишних слов сходят на сушу. Впереди неизвестность.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Краткое содержание Корабль дураков К. Э. Портер