Тема судьбы, предопределения и свободы человеческой воли является одной из важнейших сторон центральной проблемы личности в “Герое нашего времени”. Наиболее прямо она поставлена в “Фаталисте”, который не случайно завершает роман, служит своего рода итогом нравственно философских исканий героя, а с ним и автора. В отличие от романтиков Лермонтов рассматривает проблему свободы и необходимости многогранно, не сводя ее к теме рока, судьбы и трагической борьбы с ним только избранных натур.
Можно увидеть, что проблема эта ставится
Все эти и другие оттенки единой проблемы получают многообразное воплощение в романе.
Даже Максим Максимыч, казалось бы, далекий от таких философских вопросов, втягивается в их орбиту. Вспомним эпизод его последней встречи с Печориным, когда он “в первый раз отроду, может быть, бросил дела службы для собственной надобности… и как же он был вознагражден!”. По “казенной надобности” скитается на Кавказе Печорин.
Но в отличие от Максима Максимыча он всюду стремится утвердить “собственную надобность”.
Одну из итоговых фраз “Фаталиста” Лермонтов вписал в рукопись уже после ее завершения, видимо, придавая ей особый ключевой смысл. После того как герою удалось не только избежать, казалось бы, верной гибели, но и обезвредить обезумевшего преступника, готового к новым бессмысленным убийствам, он обронил одну, но многозначительную фразу: “Офицеры меня поздравляли, – и точно было с чем”. Частный эпизод наполнился широким обобщенным смыслом: при наличии благородной, пусть и частной, социально значимой цели в Печорине раскрываются лучшие его человеческие качества.
В других же случаях они находят свой вынужденный выход в “действии пустом”. Живущее в Печорине потенциально героическое начало получает в “Фаталисте” свое наиболее прямое воплощение.
Хорошо изучив свой собственный характер, Печорин тем не менее не все выводит в своей жизни из него. Показательны в этом отношении рассуждения в новелле “Княжна Мери”, как бы подводящие предварительный неутешительный итог прожитой им жизни: “Я шел медленно; мне было грустно. Неужели, думал я, мое единственное назначение на земле – разрушать чужие надежды? С тех пор как я живу и действую, судьба как то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог ни умереть, ни прийти в отчаяние.
Я был необходимое лицо пятого акта, невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя. Какую цель имела на это судьба?” И в то же время, какова бы ни была роль судьбы в жизни человека, Печорин меньше всего склонен к пассивному выжиданию того, что уготовила ему таинственная судьба, он всегда готов к активному действованию, к борьбе не только с окружающими его людьми, не устраивающей его средою, но порою и с самой судьбой.
(2 votes, average: 4.50 out of 5)Как Печорин относится к проблеме судьбы?