“Все смешалось в доме Облонских” – так, кажется, начинал Лев Толстой свою бессмертную “Анну Каренину”. А в нашем российском общем доме все смешалось в злополучном ХХ столетии не единожды. О втором смешении, наступившем после революции или, альтернативная точка зрения – после переворота, – о гражданской войне лучше Александра Серафимовича, мне кажется, никто не написал, недаром сам Лев Толстой называл его “настоящим художником”. Итак, как мы представляем себе красных? Сплоченная, дисциплинированная, железная армия –
Беспощадно точен Серафимович в описании страшного рукопашного боя, в котором схлестнулись вчерашние односельчане. Вот она, гражданская война: “Исступленно зажимали в горячих объятиях – носы раздавливали, и опять без конца били кулаками, куда и как попало. Дикая, остервенелая ненависть не позволяла ничего иметь между собой и врагом, хотелось мять, душить, жать, чувствовать непосредственно под ударом своего кулака хлюпающую кровью морду врага, и все покрывала густая – не продыхнешь – матерная ругань и такой же густой, непереносный водочный дух”. Да, была толпа, голодный зверь, и командиру, Е. И. Ковтюху, а по роману, Кожуху, этой толпой предстояло овладеть методом кнута, диктата, страха.
Мне показался очень интересным образ этого красного командира. Привлекают такие его черты, как храбрость, упорство, настойчивость. Пока в армию не пришли большевики, Кожух висел между небом и землей: погоны отделили его от солдат, а крестьянское происхождение – от офицеров. Но “после докатившихся октябрьских дней с отвращением сорвал и закинул погоны”, а фронтовой опыт и опыт офицера пригодились, когда волею судьбы Кожух стал во главе отступающей Красной армии. Решение у него созрело мгновенно: ” Единственное спасение – перевалить горы и по берегу моря усиленными маршами идтить в обход на соединение с нашими главными силами”.
Кульминация в романе, на мой взгляд, там, где описывается наступление казаков. Казалось, гибель таманцев неизбежна, ведь казаки не знали пощады. Но красных спасли… женщины и дети… И казаки отступили.
Долгие годы критики трактовали этот эпизод как победу революции над контрреволюцией. Но так ли это? Я считаю, что у казаков сработал просто какой-то тормозной центр – одно дело драться с такими же, как они крепкими мужиками, а совершенно другое – рубить безоружных женщин и детей…
Таманцы вышли из окружения. Они станут большевистской гвардией, до сих пор Таманская дивизия – одна из элитных частей, дислоцируется под Москвой и служит для охраны правительственных объектов в кризисные ситуации.
“Железный поток” оборван на полуслове. Цикла “Борьба”, первой частью которого он должен был стать, не получилось. Получилось так случайно или нет – неизвестно. Но борьба не в литературе, а в жизни продолжалась, и таманцы принимали в этой борьбе непосредственное участие… Поистине, “все смешалось в доме Облонских”. Или, как у Марины Цветаевой:
Все рядком лежат –
Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?
Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был – белым стал:
Смерть побелила.
Вчитываюсь в строки Серафимовича, Фадеева, Цветаевой и ощущаю горький привкус тех лет.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Изображение гражданской войны в книге Александра Серафимовича “Железный поток”