Сюжет “Мертвых душ” Н. В. Гоголю подсказал А. С. Пушкин, отметив основным достоинством его то, что “можно вместе с героем изъездить всю Русь”. Именно это и оценил Н. В. Гоголь и построил свою поэму как бесконечное путешествие Чичикова.
Если читать поэму не вдумываясь, то может создаться ощущение, что это абсолютно ни на что не похожее самостоятельное произведение, но такое суждение ошибочно. “Мертвые души” представляют собой невероятное переплетение мифологических и библейских сюжетов, оформленных под русскую действительность.
Так, например, Собакевич напоминает Циклопа. Он такой же неуклюжий, большой. Его дом и все предметы в доме тоже большие и нескладные. У Циклопа было стадо баранов, и у Собакевича на столе тоже несколько блюд из баранины.
Гоголь даже использует в поэме побег Одиссея под брюхом у барана из пещеры Циклопа. Когда Чичиков служил на таможне, он вместе с контрабандистами переправлял через границу кружева, намотанные на баранов и прикрытые поверх еще одной шкурой, Коробочка также похожа на волшебницу Кирку. Чичиков пбпадает к Коробочке так же, как и Одиссей к Кирке, – по воле стихий. Кирка превратила спутников Одиссея в свиней, и в “Мертвых душах” проявляется этот мотив: первый раз, когда испачканного Чичикова сравнивает с боровом, а второй, когда возле дома Коробочки разгуливает свинья с поросятами.
Вокруг дома Кирки жили дюди, превращенные в зверей, и среди помещиков, живших вокруг Коробочки, есть Бобров и Свиньин.
Но гораздо более ощутимо в поэме присутствие библейских сюжетов. Так, Н. В. Гоголь
задумывал в первом томе описать Россию “мертвых душ” – это должно было представлять собой по аналогии с Данте “Ад”, а второй и третий тома соответственно “Чистилище” и “Рай”. Свой ад Гоголь собирался писать по схеме Данте. Поэтому героев “Мертвых душ” можно поделить по кругам ада. Так, в первом круге ада, Лимбе, сидели праведные язычники, а Гоголь “посадил” туда Манилова.
В Манилове прослеживаются некоторые греческие черты, такие как греческие имена детей и “храм уединенного размышления”, построенный как портик. Во втором круге находились сладострастники, у Гоголя здесь – Манилов со своей женой, а также Коробочка, которая собиралась почесать пятки Чичикову, как своему покойному мужу. В третьем круге Данте поместил чревоугодников, которых терзал Цербер, трехголовый пес.
Из “Мертвых душ” сюда можно отнести самого Чичикова и Собакевича, а также в какой-то степени Ноздрева, большого любителя выпить. Причем у Ноздрева имелось огромное количество собак, в этом улавливается связь с Цербером. Четвертый круг ада был отведен для скупых и
растратчиков. В поэме можно найти трех основных героев, которые могли бы сидеть в
этом круге: это Собакевич, просивший огромную цену за ничего не стоящих мертвых
людей, Плюшкин, который из-за своей скупости сам жил, как животное, и крестьян своих
обдирал как липки, а также Ноздрев, тратящий деньги на бесполезные вещи и так же легко проигрывающий их в карты. Пятый круг, или Стигийская низина, описывается в “Божественной комедии” как место мучений гневных и вялых. К гневным относится Ноздрев, рассердившийся и чуть не убивший Чичикова за то, что он отказался играть с ним в шашки.
Ну а к вялым можно отнести его зятя Межуева, который, по словам Гоголя, относится к тем людям, которые, кажется, готовы спорить о чем угодно и ни за что не согласятся плясать под чужую дудку, а кончается тем, что признают все, что отрицали, “и пойдут потом поплясывать под чужую дудку как нельзя лучше”. Но в отличие от Данте, у Гоголя четвертый круг опущен ниже пятого, то есть после Плюшкина начинается подъем к чистилищу. Этот перелом обозначается появлением нехарактерных для Других
помещиков деталей: во-первых, о Плюшкине автор говорит не как о типе людей, а дает как бы краткую биографическую справку. Во-вторых, в плюшкинском поместье появляйся церкви. И, в-третьих, если у предыдущих помещиков вместо садов были подстриженные вялые кусты или зеленый забор, то у Плюшкина настоящий сад, правда, сильно зарос-ший, а Шекспир говорит: “Душа – это сад, а садовник в нем воля”, следовательно, у
Плюшкина появляется душа. Поэтому мы понимаем, что “мертвые души” — это не
столько мертвые крепостные, сколько сами помещики. И не случайно Н. В. Гоголь хотел
провести сквозь все три тома, то есть от ада к раю, только Чичикова и Плюшкина.
После Стигийской низины Данте попадает в город Дит, а Чичиков в город N, Дантевстречает демона Флегия, а Чичиков – стражника с усами словно на лбу и поэтому
похожего на черта, Данте встречает окровавленных Фурий, существ, очень похожих
на женщин, а Чичиков – “особенного рода существ, в виде дам в красных шалях и
башмачках без чулок…”.
Далее по тексту можно обнаружить и другие схожие с библейскими мотивы, такие, как сравнение бала с мушиной суетой, мосты, напоминающие чертей, упоминания Страшного суда.
Также следует отметить и наличие других аналогий с гомеровскими произведениями: многие места как будто написаны гекзаметром, правда, сплошным текстом, а также ветвистые сравнения, вроде сравнения головы Собакевича с тыквой, за которые
современники называли “Мертвые души” “русской Илиадой”. Обо всем этом можно рассуждать бесконечно, но как тяжело сознавать, что мы имеем только первый и часть второго тома, а сколько же еще блистательного текста, уничтоженного автором, было впереди! Но все равно “Мертвые души” – прекраснейшее произведение русской литературы, которое ценят не только русские читатели, но и иностранцы. Не случайно чешский переводчик К. Гавличек-Боровской в предисловии к “Мертвым душам” писал: “Надеюсь, что именно в настоящее время я приобрету благодарность нашего общества, познакомивши его с этим замечательным произведением первого русского романиста…”
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Гомеровские и Дантовские мотивы в “Мертвых душах” Н. В. Гоголя