Литература и Крым
Е. Н. Деремедведь
Рецепция образа Крыма в путевых заметках английских путешественниц конца XVIII – начала XX вв.
Актуальность. Принимая во внимание интенсификацию евроатлантического сотрудничества, стремление человечества к построению общества, основанного на демократических ценностях, изучение вышеизложенных проблемных вопросов, в том числе через исторические и литературные зарубежные источники, имеет практическое значение для Украины в плане осмысления мультикультурного феномена Крыма.
Изучение
В этих сохранившихся до наших дней памятниках литературы содержатся подробные описания Крыма. Они, на наш взгляд, были созданы именно в тех условиях, которые, с известной степенью условности, можно назвать идентичными современным с точки зрения неизменности политического значения полиэтничного Крыма для взаимодействия Причерноморских государств и взаимовыгодной реализации их стратегических интересов в регионе. Цель. На этой основе попытаемся определить основные критерии, с помощью которых формировался образ Крыма в английской женской литературе путешествий в пределах указанных хронологических рамках.
До недавнего времени исследователи пренебрегали изучением такой области как “женская” литература путешествий. Интерес к “женским” произведениям активизировался в связи с возникновением в середине XX века в мировой науке нового направления – гендерных исследований, предметом изучения которых является “истории женщин”. Освещение этой социокультурной проблемы в литературе путешествий – довольно редкое явление. Анализ же путевых заметок англичанок, посетивших Крым в конце XVIII – начале XX вв., а также выявление основных особенностей восприятия реального географического пространства Крыма женщинами-путешественницами, являются основными Задачами Данной статьи.
Появление собственно крымской темы, а значит, начало формирования образа Крыма в британском обществе в значительной степени можно отнести к концу XVIII века. Важная роль полуострова в “большой политике”, разворачивавшейся в бассейнах Черного и Средиземного морей, обусловила появление значительного интереса к Крыму, который нашел свое отображение в “литературе факта”, произведения которой свидетельствуют о том, что приблизительно с конца XVIII века полуостров был включен в систему европейских реалий и отношений.
В Тавриде начали появляться английские путешественницы, которые приветствовали присоединение Крыма к России, считая, что это ликвидировало постоянную угрозу для Европы со стороны Крымского ханства. По словам графа де Вольней, “изгнав турок из Европы, она (Екатерина II. – Е. Д.) вновь зажгла в Греции факел искусств и вдохновения. Она вернула законы и науки в Азию и возродила дни благоденствия на Востоке” . В этой связи Крым для британцев представлялся “возрожденным Востоком”.
М. Бахтин призывал исследователей понимать и оценивать каждый образ “на уровне большого времени”, а не останавливаться на узком временном пространстве, т. е. современности и недавнего прошлого народов. Важно отметить, что в подобных произведениях литературы путешествий ярко и наглядно прослеживается постепенная эволюция “имиджа” Крыма от оплота Крымского ханства с его “восточными мотивами” до знаменитой Русской Ривьеры – популярного места отдыха и лечения.
Англичанок в Тавриду влекли три вещи: природа, древности и этнографическая экзотика. Это был кусочек Средиземноморья с теплым морем, живописными горами, водопадами. К тому же это была земля с древней историей, с многочисленными античными и средневековыми памятниками, возбуждающими интерес в среде просвещенного британского общества, наконец, в то время Крым был совершенно “восточной” страной. В связи с тем, что полуостров представлял собой неизвестную землю, Крым в глазах англичанок выглядел не совсем реально, переплетаясь с фантастическими и загадочными элементами. Благодаря такому восприятию этого фактора, в сочинениях английских путешественниц присутствуют поэтические описания географического пространства, которые способствовали формированию романтически окрашенного образа Тавриды.
Марию Гутри Крым поразил контрастом природно-климатических условий. По ее словам, Таврида как бы состояла из двух совершенно непохожих в ландшафтном отношении стран. Она отмечала, что “эти два района, разделенные по воле случая рекой Салгир, различаются по климату, почве и видам производства, словно две страны, находящиеся на приличном расстоянии друг от друга”, поэтому “должны обязательно рассматриваться отдельно друг от друга” .
Путешественницы всегда старались изобразить действительность яркой, насыщенной. Благодаря эстетической организации словесного материала, наполненного эмоционально-лирической окраской, на страницах их путевых записей возникает романтический образ Крыма. В контексте “путешествий” непременно проступают красочные эффекты – подбор эпитетов в описаниях внешнего мира, что предопределяло “эмоциональную стимуляцию пейзажа” .
Так, в описаниях Байдарской долины, согласно романтической традиции, англичанки создали идеализированный образ живописного уголка, волей природы отрезанного горами от остальной части Тавриды. Байдарская долина, как правило, ассоциировалась в сознании путешественниц с пастушеской Аркадией, на фоне которой могли жить только “пасторальные татары”.
В конце XVIII века Байдарская долина, а также весь Южный берег Крыма представлял собой малонаселенный район полуострова, а значит, именно здесь у англичанок могло сложиться мнение о первозданной природе и ее нетронутой человеком красоте. И хотя в путевых записях путешественницы начала XX века – Аннетты Микин – присутствуют те же яркие и насыщенные тона, однако здесь уже явна иная картина. Со временем человек оценил все преимущества прекрасной местности, и следы его вмешательства возникали повсеместно по пути следования англичанки, хотя, по ее словам, красота здешних мест не могла от этого пострадать. “Голубая гладь моря”, “очаровательная долина”, “величественные скалистые склоны”, “густой дубовый лес”, “высокие горы” – такой увидела в 1905 году Байдарскую долину Аннетта Микин.
На фоне этого пейзажа путешественница заметила те реалии, которые отсутствовали в путевых отчетах англичанок, посетивших Крым ранее. Именно они способствовали формированию более подробного представления об обновленной Байдаре – кой долине начала XX века. Здесь мы находим “прелестную русскую больницу”, “захолустные местные гостиницы”, “загородные домики”, а также “недавно возведенную церковь в чисто византийском стиле”.
Если у первых путешественниц крымская земля вызывала ассоциации с неведомой сказочной страной, то к концу XIX века на фоне роскошной природы Крыма стремительно появлялись великолепные дворцы, современные гостиницы и санатории. Этот “уединенный уголок”, который еще в 1869 году представлялся фрейлине принцессы Уэльской – Терезе Грей, “обителью мира и счастья” превратился в наиболее посещаемое место, как для русских, так и для иностранных путешественников, мечтавших увидеть знаменитую Русскую Ривьеру. Даже императорский дворец в Ливадии стал своеобразным туристическим объектом, как и все в Крыму, что еще более подчеркивает тот факт, что полуостров превратился в популярный климатический курорт.
Та же картина наблюдалась и в центрах старинной культуры, в таких городах как Бахчисарай. А. Микин, которая была знакома с ранними путевыми отчетами о Тавриде, отмечала, что с развитием европейской цивилизации на полуострове, Крым постепенно теряет свой восточный колорит. По словам путешественницы, базар – это чуть ли не единственное место, где приезжий еще мог насладиться пряным ароматом Востока, окунувшись в романтическую “экзотику” города.
Англичанка изображала Бахчисарай вполне европейским городом без малейшего намека на восточный колорит, которым восторгались английские путешественницы еще 100 лет назад. В Бахчисарае была организована экскурсия в пещерный город Чуфут-Кале, которая считалась “излюбленной для юных русских пар во время медового месяца” . Ханский дворец также стал туристическим объектом. “Я сказал, что их нет, этих чудес: путешествия утратили чудесный характер” , – писал И. А. Гончаров.
Для англичанок характерно трезвое и ироничное отношение к романтическому восприятию действительности. Нередко они сами разрушали романтически окрашенный “местный колорит” Крыма, заменяя его реалистичным путем ближайшего рассмотрения и анализа. Как правило, стиль автора мог вдруг становится возвышенным, изобиловать сильными и красочными эпитетами, однако за этим отрывком неизбежно следовало разоблачение, возвращение к реальности.
Путешественницы вначале восторженно описывали расположение населенных пунктов Тавриды среди живописных гор, на фоне роскошной природы, а затем без всякого перехода разрушали возникшее очарование изображением типично восточных городков с лабиринтом грязных узких улочек и маленькими круглыми площадями, на которых суетились торговцы и ремесленники, шумно предлагая свой товар.
Практически всех путешественниц Крым, в первую очередь, привлекал как осколок древней Эллады, как земля античной культуры. В путевых отчетах неизменно присутствует тема контраста между славным прошлым и забвением настоящего, на лицо идеализация античности и неприятие неприглядной на тот период реальной действительности. На страницах своих “путешествий” англичанки затрагивали проблему сохранения великого античного наследия Тавриды. Они с возмущением отмечали факты варварского отношения к хрупким памятникам древности, которые уничтожались не только неумолимым временем, но и безжалостной рукой человека.
Так, Мария Гутри много писала о бездумном отношении к древностям полуострова. В Керчи она видела как предметы, достойные выставляться в лучших музеях мира, использовались совершенно не по назначению: “Древняя мраморная статуя греческой работы, которую также выкопали в Керчи, вместе с большой чашей из прекрасного мрамора сейчас служат своеобразным резервуаром, из которых поют лошадей” .
Кроме того, Мария Гутри была возмущена тем, что новое правительство не принимало никаких мер для сохранения древнего наследия Крыма. Осматривая руины знаменитой генуэзской крепости в Судаке, она отмечала: “Эти и другие древности очень быстро разрушаются, а вскоре и вовсе исчезнут, если новые хозяева Тавриды не предпримут ряд мер, которые… положили бы конец более чем варварскому разрушению и обветшанию, которые так наглядны в этой местности” .
Часто встречающиеся определения “destruction” (разрушение), “dilapidation” (обветшание), “mass of ruins” (масса руин) с одной стороны способствовали некоторому разрушению “античного” колорита, который поначалу был присущ “образу” Крыма. С другой стороны, живописные древние руины, несомненно, накладывали романтический отпечаток на восприятие географического пространства крымского полуострова. Хотя романтическая восторженность во взглядах англичанок постепенно уступает место реальному скептицизму, общее впечатление от путешествий в Крым было неизменно ярким и наглядным.
Путешествуя по древней крымской земле, которую издавна населяли десятки племен и народов, англичанки преследовали цель познакомить своих соотечественников со всем увиденным. Естественно, что их внимание привлекало, прежде всего, то, что казалось новым, необычным и подчас диковинным.
В 1796 году миссис Гутри испытывала противоречивые чувства от одной только мысли, что она едет по стране, чей народ своими военными походами на протяжении столетий держал соседние с ним страны в постоянном страхе. В XIII-XVI вв. в Европе сложился отрицательный образ народа, живущего в Крыму как неведомого, дикого и безжалостного. А название “татары” часто толковалось как “выходцы из Тартара”
Леди Кравен забавлял тот страх, который испытывала ее немногочисленная свита перед крымскими татарами. Она послала своего слугу за паспортом в татарскую деревню. Он вернулся напуганный и бледный, как смерть, и рассказал, что “видел татарских начальников, сидящих кругом с трубками, и будто они были весьма черны и нехороши собою” .
Путешественницы стремилась познакомиться с чужими обычаями и традициями, окунуться в восточную экзотику, увидеть все своими глазами. Замечая многое, англичанки не только бесстрастно излагала факты, но и задумывалась над особенностями быта и обычаев чужого народа. Так, Мария Гутри заметила, что: “приходя в дом к татарину, мужчинам подают трубку и кофе, первая является знаком особой учтивости и даже определяет социальное положение человека” .
Англичанка собственными глазами наблюдала многие диковинные обычаи. Но что повергло ее в изумление, так это обряд похорон крымских татар. Ее размышления вызывают интерес: “Если жители этого полуострова ходят по улице с азиатской величавостью и неторопливостью, то мертвых, наоборот мчат к могиле с такой скоростью, что, несомненно, превзошли бы даже лондонскую почтовую карету… Мы были поражены, узнав, что это были ближайшие родственники покойного, которые так торопились отправить несчастного в долгий путь, вероятно, опасаясь, что он сможет воскреснуть” .
Встречаясь с местными народами, путешественницы часто останавливали свой взгляд на особенностях их внешности, национальной одежды и кухни. Их женский глаз подмечал самые мелкие детали. В Бахчисарае леди Кравен побывала в настоящем восточном гареме. Здесь она отметила великолепное платье, изумительные драгоценности, а также дурно приготовленный шербет и слишком толстый слой косметики на лице хозяйки дома.
Об одежде татар довольно подробно писала Мери Холдернесс: “Одежда знатного татарина пошита из ткани, украшенной золотым или серебряным шнуром, а в летнюю жару – из турецкого шелка… зимой его пальто оторочено мехом. Он одевает доходящие до щиколотки, плотно облегающие, штаны из какой-то яркой цветной материи, часто голубого цвета. Он носит домашние и уличные мягкие туфли, но не носит чулки” .
Одеяние татарки показалось англичанке более нарядным и диковинным. “Одежда женщин состоит из пары шаровар, собранных на щиколотках, и свободно ни спадающих до пят, сорочки и стеганого платья из турецкого шелка либо из хлопка, или же из золотой или серебряной парчи, что зависит от социального положения и материального состояния” , – отмечала она.
Для создания местного колорита английские путешественницы широко использовали реалии-ориентализмы: effendis, khan, mektub, mulla, kalioun, divan, hadg’is; а также реалии, относящиеся к античному и средневековому прошлому Крыма: Kalga – Sultan, Khans of the Krimea, Krim Stambul, St. Clement, St. Martin, baptism of Vladimir at Chersonesus, Golden Horde, Mithridates, Suvarof – все это свидетельства пересечений азиатской и европейской, христианской и мусульманской культур.
Уже в конце века путешественницы отмечали, что в жизнь изнеженного, спокойного Востока стремительно врывался мощный поток новой европейской жизни. И кроме местных народов в Крыму можно было встретить представителей Российской империи, западноевропейских путешественников, ученых и торговцев.
В Карасубазаре леди Кравен представили “казацкого начальника”. “Он имел военный вид, серые прекрасные волосы, и носил ленту и бриллиантовую звезду, пожалованную ему Государынею” , – писала англичанка. В Бахчисарае она даже обедала у “казацкого начальника”, где угощали ее “подлинно, что по-Казацки”.
Вместе с тем, как бы женщины-путешественницы не были очарованы классическим наследием античности и роскошной природой Тавриды, они не могли оставить без внимания такой важный для всех англичан вопрос как торговля и производство. В письме своему брату Н. И. Тургенев как-то заметил: “Вообще, англичане мало интересуются всем иностранным, кроме того, что сопряжено с видами торговли и промышленности” .
Так, Мария Гутри отмечала упадок торговли во всех некогда цветущих городах Тавриды. О величии Кафы напоминали лишь ее некогда мощные генуэзские укрепления. Практически отсутствовали торговые операции в Судаке, который ранее был крупным морским портом. Она писала: “С высокого холма мы бросил вниз полный сострадания взгляд, на прекрасный покинутый порт Судака, некогда заполненного судами и оживленной деловой суетой людей, увы, сейчас здесь все печально и тихо” .
Леди Кравен весьма занимали местные ремесла. В Карасубазаре она отмечала производство сафьяна как основную статью доходов. “Главная торговля этого города состоит в кожах, которые мы называем сафьянами разных цветов: желтого, красного, зеленого и голубого” , – писала англичанка.
Отправляясь в Тавриду главным образом за впечатлениями, женщины-путешественницы стремились осветить все стороны жизни на полуострове. Знакомясь с путевыми записями англичанок конца XVIII – начала XX в., мы имеем дело не только с произведениями разных по темпераменту и социальным слоям людей, но и принадлежавшим к разным эпохам развития литературных направлений. Господствующее литературное направление оказывало серьезное влияние на непосредственное восприятие и последующую литературную обработку.
В заключении можно сказать, что на примере путевых записей, сделанных английскими путешественницами на протяжении более чем двести лет, можно проследить процесс трансформации “имиджа” Крыма в английской женской литературе путешествий, а значит, в сознании британцев. В Англии происходило постепенное формирование рецепции полуострова как определенной этноисторической и географической реальности, где образа Крыма представлял собой оригинальное слияние “предполагаемой Европы и существующей Азии” как земли с богатым “античным” и “восточным” колоритом, на фоне которого бурно развивалась европейски ориентированная реальность.
В условиях развивающихся международных отношений Украины с европейскими государствами и ее стремление интегрироваться в экономическое пространство Европы путевые записи английских путешественниц превратились в ценный источник сведений о Крыме, историческим свидетельством, сыграв свою особую роль в создании “имиджа” полуострова.
(2 votes, average: 4.00 out of 5)Е. Н. Деремедведь