Великий русским ученый-просветитель Михаил Васильевич Ломоносов внес большой вклад в развитие русской литературы. Он познакомил русского читателя с достижениями европейского классицизма и своим поэтическим творчеством заложил основы развития многих жанров. Но, безусловно, излюбленным жанром самого Ломоносова была ода – стихотворение восторженного характера в честь какого-либо лица, значительного, торжественного события.
Этот лирический жанр, как и многие другие, пришел в европейскую, а затем и русскую литературу из античной поэзии.
Нам в большей степени знакомы торжественные оды Ломоносова, написанные по случаю дней восшествия на престол того или иного монарха. В каждой из них поэт развивал свои идеи, связанные с судьбами русского государства, выходя при этом за рамки официально-придворной речи. Наибольшую известность среди торжественных од получила “Ода на день восшествия на Всероссийский престол Ее Величества Государыни Императрицы Елизаветы Петровны, ноября 25 дня, 1747 года”.
В ней, как и во многих других произведениях Ломоносова, ярко выражена идея всемерного укрепления государства на просветительских основах, необходимости развития науки. Для блестящего ученого-естествоиспытателя, открывшего целый ряд фундаментальных законов природы, такие мысли представляются вполне органичными. Другое дело – размышления о Боге как о создателе Вселенной и человека.
Для наших современников может показаться парадоксальным появление таких произведений в творчестве ученого. И, тем не менее, духовные оды, которым посвящен этот доклад, составляют значительную часть его поэтического наследия. Попытаемся разобраться в том, почему Ломоносов обратился к этому жанру и что нового внес в него с позиции естествоиспытателя, изучающего законы природы.
В XVIII веке духовными одами назывались стихотворные переложения псалмов – лирических текстов молитвенного характера, составляющих одну из книг Библии – Псалтирь. Для русского читателя XVIII века. Псалтирь была особенной книгой: любой грамотный человек знал Псалтирь наизусть, потому что по текстам этой книги учили читать.
Поэтому переложения псалмов как лирический жанр были весьма популярны.
Но Ломоносов во многом переосмыслил этот хорошо знакомый русской литературе его времени жанр, наполнив его новой проблематикой. В его творчестве духовная ода становится особым жанром научно-философской лирики. В этих произведениях ученый, выражая веру в науку и человеческий разум, восхищается природой как Божественным творением. По еще важнее для развития русской литературы было то, что именно в духовных одах Ломоносова, в отличие от торжественных, наиболее отчетливо проявляются лирические эмоции и авторская личность.
Не случайно именно здесь превалирует высказывание от первого лица, тогда как в торжественной оде выражающей общенациональное содержание, употребляется местоимение “мы”.
К жанру духовной оды в творчестве Ломоносова принято относить следующие произведения: “Вечернее размышление о божием величестве, при случае великого северного сияния”, “Утреннее размышление о Божием величестве”, а также стихотворные переложения из текстов Священного Писания. Все духовные оды Ломоносова написаны в промежутке между 1743 и 1751 годами. Ученый-энциклопедист в эти годы интенсивно занимается научными изысканиями.
Это время, когда Ломоносов стремится всеми силами способствовать развитию отечественной науки, утверждая свои научные взгляды в Петербургской Академии Наук, где большинство ученых и административных постов тогда занимали ученые из европейских стран, главным образом, немцы. Его духовные оды стали философской декларацией писателя-ученого, отстаивающего свой взгляд на устройство мироздания, значение науки и определяющего сферу ее приложения в условиях своего отечества.
Для духовных од Ломоносова характерен широчайший диапазон проблем. Писатель задастся разнообразными нравственно-философскими вопросами, размышляет о роли и месте человека и науки в мироздании, о совершенстве природы как Божественного творения. При этом Ломоносов отличается от православных писателей прошлого тем, что он не чуждается “свободного философствования”. Будучи глубоко верующим человеком, он отвергает “стеснение сферы науки религией”. “Неверно рассуждает математик, – замечает М. В. Ломоносов, – если хочет циркулем измерить Божью волю, но неправ и богослов, если он думает, что на Псалтири можно научиться астрономии и химии”.
Известна ломоносовская формула: “Испытание натуры трудно, однако приятно, полезно, свято”. Святость научного знания в понимании Ломоносова обозначала необходимость всецело посвятить себя науке. Универсализм его дарования проявлялся в нерасчленимости для него науки и литературы, религии и науки.
Наиболее близки к традиционному жанру духовной оды произведения Ломоносова, в которых он опирается на тексты из Ветхого Завета. Среди них несколько являются стихотворными переложениями псалмов. Псалмы – это библейские песнопения, обращенные к Богу. Их авторство приписывается ветхозаветному царю Давиду, сочинения которого составляют одну из самых поэтичных книг Ветхого Завета -“Псалтырь”.
В этих стихотворениях неизмеримое величие Творца являет себя в устройстве мира, картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину:
Да хвалит дух и мой язык Всесильного Творца Державу, Великолепие и славу… О, Боже мой, коль Ты велик! Одеян чудной красотой, Зарей Божественного света, Ты звезды распростер без счета Шатру подобно пред Тобой.
Покрыв водами высоты, На легких облаках восходишь, Крилами ветров шум наводишь, Когда па них летаешь Ты.
Другим библейским источником, на который опирается Ломоносов, стала “Книга Иова”, также входящая в Ветхий Завет. Интересно то, что в Книге Иова Ломоносова не столько привлекает бурный протест человеческой души против дисгармонии жизни, пламенные вопросы Иова, обращенные к Всевышнему о причине бед и несчастий, постигших этого праведника. Такая тематика будет потом подробно разработана в творчестве Ф. М. Достоевского. В духовной оде Ломоносова, “выбранной из Иова”, выражено преклонение и удивление перед мудростью и всемогуществом Создателя вселенной:
Кто море удержал брегами И бездне положил предел, И ей свирепыми волнами Стремиться дале не велел?
Несколько иначе традиция жанра духовной оды преломляется в двух оригинальных одах, не имеющих библейского источника -“Утреннее размышление о Полей ем величестве” и “Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния”. Эти произведения навеяны научными занятиями поэта астрономией и физикой и представляют собой опыты создания научной картины мира поэтическими средствами. В “Вечернем размышлении…” поэт-ученый выдвигает научную гипотезу об электрической природе северного сияния. В “Утреннем размышлении…” рисуется научно-достоверная, как ее себе представляли в XVIII веке, картина солнечной поверхности:
Тогда б со всех открылся стран Горящий вечно Океан. Там огненны валы стремятся И не находят берегов; Там вихри пламенны крутятся, Борющись множество веков, Там камни, как вода, кипят, Горящи там дожди шумят.
В этих одах появляется образ человека-исследователя, он подобен титану-первооткрывателю, который вопрошает Творца:
Творец, покрытому мне тьмою Простри премудрости лучи, И, что угодно пред Тобою, Всегда творити научи.
Лирический герой этих стихотворений стремится проникнуть в тайны мироздания, познать законы природы:
Но где ж, натура, твой закон? С полночных стран встает заря! Не солнце ль ставит там свой трон? Не льдисты ль мещут огонь моря?
Се хладный пламень нас покрыл! Се в ночь па землю день вступил!
При этом он говорит о смятении человека перед непознаваемостью законов мироздания:
Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа нет, бездне дна. Песчинка как в морских волнах, Как мала искра в вечном льде.
Как в сильном вихре тонкий прах, В свирепом как перо огне, Так я, в сей бездне углублен, Теряюсь, мысльми утомлен!
Вера в человеческий разум, стремление познать “тайны множества миров” сочетается в этих духовных одах с преклонением перед безграничной созидательной силой Творца, неизмеримое величие которого являет себя в устройстве мира картинах грандиозной природы, ее могуществе и силе. Это приводит поэта в благоговейный восторг, подобный духовному состоянию автора библейских псалмов, и облекается в насыщенную мощными образами поэтическую картину:
От мрачной ночи свободились Поля, бугры, моря и лес. И взору нашему открылись, Исполнены твоих чудес. Там всякая взывает плоть: “Велик Зиждитель наш Господь!”
В духовных одах Ломоносова выразились не только его важнейшие идеи, но и нашла отражение творческая индивидуальность писателя. Ломоносов во всю мощь своего энциклопедического научного мышления создает грандиозные космические картины, в описании которых сливаются лирические эмоции человеческого восторга перед стройностью божественного творения, а также ощущение неисповедимого божественного Промысла и непознаваемости глубинных связей, конечных причин, лежащих в основе мироздания.
Поэт выражает в этих духовных одах чувстве потерянности и религиозный энтузиазм человека, охватывающие его ум при созерцании величественных картин природы. У человека, выросшего среди сурово-величественной природы Севера и ставшего ее исследователем и певцом, картина первозданной природы вызывает особое отношение:
Сия ужасная громада Как искра пред Тобой одна! О, коль пресветлая лампада Тобою, Боже, возжена, Для наших повседневных дел, Что Ты творить нам повелел!
Именно этот эмоциональный диссонанс – с одной стороны, восторг, вызванный ощущением божественной гармонии и взаимосвязи всех элементов мироздания, с другой – смятение перед непознаваемостью мира, порождает в духовных одах Ломоносова сложную двойную интонацию. Они являются гимном и элегией одновременно.
Духовные оды Ломоносова по праву признаются наиболее совершенными в художественном отношении поэтическими произведениями писателя. Медная крепость их стиля удивительно гармонирует с грандиозностью рисуемых образов. В дальнейшем не раз русская литература вновь и вновь обращалась к духовным проблемам, создавая высочайшие художественные творения, которые принесли ей мировую славу.
В конце XVIII века дело Ломоносова продолжил Державин, а затем в поэзии XIX века натурфилософская поэзия Тютчева наследует традиции ломоносовских духовных од, особенно в создании картин ночного пейзажа. Конечно, классицизм с его строгим делением на стили и жанры безвозвратно ушел в прошлое, оды, столь популярные среди писателей этого литературного направления, сменились другими стихотворными жанрами. Но сам накал духовного искания, выраженный в возвышенных художественных образах, связанных с библейской первоосновой, не мог исчерпать себя.
В русской литературе он отразился в той ее пророческой ветви, которая дала нам незабываемых “Пророков” Пушкина и Лермонтова, навсегда связавших воедино в русской литературе имя Поэта с высокой миссией Пророка.
(2 votes, average: 3.00 out of 5)Духовные оды М. В. Ломоносова