Анализ эпизода эпического произведения

РАЗДЕЛ 3

СОЧИНЕНИЯ ЛОГИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА

Анализ эпизода эпического произведения

Обучение анализу эпизода начинается еще в 5 классе, но даже многие ученики старших классов испытывают большие затруднения при необходимости выполнить это задание. Почему? Очевидно, первая трудность связана с недостаточным пониманием того, что является эпизодом. Другая проблема – неумение видеть функцию эпизода в контексте всего произведения, т. е. самым трудным для большинства учеников является умение видеть связь данного, конкретного эпизода

со всем произведением, анализировать его как часть целого.

Существуют различные определения эпизода. Например, в словаре иностранных слов: “Эпизод – часть художественного произведения, имеющая относительную законченность и представляющая отдельный момент развития темы”.

Более развернутое определение дано Эдуардом Безносовым: “Эпизод – основной структурный элемент в фабульно-сюжетной системе эпического, лиро-эпического или драматического произведения. Будучи, с одной стороны, некоторым законченным целым, в котором воплощено какое-то событие, он в то же время является одним звеном в общей событийной цепи художественного произведения, где все эпизоды связаны друг с другом многообразными связями, из которых наиболее распространенными являются причинно-следственные, причинно-временные или просто временные. Сюжет произведения – это некоторый процесс, в котором эпизоды являются отдельными его фазами, фрагментами, получающими подлинный смысл лишь в составе целого, только в нем выполняющими определенную художественную функцию”.

Пониманию функции эпизода может помочь другое объяснение: “Подобно крупному плану в кино, анализируемый эпизод приближает героя и автора к читателю, позволяет в подробностях увидеть проявления отдельного характера в определенных обстоятельствах и внимательнее вглядеться в сами обстоятельства. Эпизод всегда звено в событийной цепи”.

Данные высказывания помогают понять, что полноценный анализ эпизода учениками возможен только после детального изучения произведения, иначе трудно определить роль эпизода в событийной цепи. Навыки анализа эпизода должны приобретаться в ходе работы, ведь без умения выделять эпизод и определять его идейно-стилистические особенности просто невозможно выстраивать логику рассмотрения произведения.

Существуют различные схемы анализа эпизодов, которые призваны организовать мысль ученика, приступающего к этому виду деятельности. Нужно только помнить о назначении этих схем. Схема не должна сковывать мысль ученика. Она может помочь в выстраивании рассуждения. В ходе работы возможны отступления от предложенного порядка действий, если этого требует сам материал. Желательны и собственные наблюдения ученика, не предусмотренные схемой, но замеченные при детальном рассмотрении. Обычно это происходит в том случае, когда ученик хорошо знает произведение, особенности стиля писателя. В любом случае отношение к схеме должно быть творческим, хотя она и может дать толчок аналитической мысли ученика.

Вот один из вариантов плана анализа эпизода:

– Самостоятельно определить границы эпизода.

– Проанализировать его содержание: герои, их поступки, авторские размышления.

– Обратить внимание на обрамление эпизода (пейзаж, лирические отступления), стилевые особенности, особенности композиции.

– Вычленить другие эпизоды, логически связанные с анализируемым. Найти в них сходные темы, мотивы, размышления автора.

– Указать, какую роль играет анализируемый эпизод в идейном пространстве всего произведения, как он помогает понять авторскую концепцию.

Учителя-практики отмечают, что самым трудным для школьников является вычленение других эпизодов, логически связанных с анализируемым, и нахождение в них сходных тем, мотивов, размышлений автора.

Это умение может быть сформировано в том случае, если учитель в процессе рассмотрения всего произведения постоянно будет уделять внимание анализу отдельного эпизода. Другими словами, если эта работа ведется серьезно, глубоко, систематически, а не от случая к случаю, то ученики овладевают этим умением.

На первых порах методика обучения следующая: сначала ведется устный анализ текста в классе, в процессе которого учителем вычленяются отдельные эпизоды и производится их анализ вместе с учениками. Затем учитель предлагает изученный в классе эпизод для письменного анализа. В процессе разбора сочинений (особенно если у большинства работа все-таки не очень получилась) предлагается прослушать удачные работы. В дальнейшем степень самостоятельности анализа учеников увеличивается.

Одно из первых эпических произведений, которые изучаются в 10 классе, – роман И. А. Гончарова “Обломов”. Чтобы показать, как ученики идут к умению анализировать конкретный эпизод, хочется предложить систему изучения романа, в которой определяются принципы работы с произведением в целом и с эпизодом в частности. Делается это для того, чтобы продемонстрировать, как в классе должен осваиваться важнейший принцип анализа эпизода: эпизод – часть целого. Именно система уроков покажет, как формируется понимание того, что эпизод – только звено в цепи художественного произведения, связанное с другими звеньями разнообразными причинно-следственными отношениями.

Анализ эпизода плодотворен лишь в том случае, если учитель ведет его на глубоком литературоведческом уровне. Учителю важно очертить круг теоретических понятий, над которыми он собирается работать при анализе конкретного произведения. Но поскольку школьник – читатель особый (он качественно усваивает материал, если ему интересно и понятно), то перед педагогом стоит задача найти такие формы преподнесения изучаемого произведения, которые оставят след в душе и в памяти ученика.

Вот возможный круг теоретических проблем, над которыми целесообразно работать при изучении романа “Обломов” (и которые должны впоследствии отразиться в ученических работах).

Работая над образом Обломова, следует продолжить формирование понятия о литературном типе, реализуя задачу изучения романа в историко-литературном аспекте. Анализ образа Обломова невозможен без выяснения вопроса о системе персонажей в романе. Формируя понятие о поэтическом языке романа, особое внимание следует уделить вопросу о роли художественных деталей произведения, особенно о символических деталях. Приступая к анализу произведения, учитель опирается на наблюдения литературоведов, обрабатывая эти наблюдения, адаптируя их к уровню восприятия школьников.

Начинается освоение романа с небольшого вступления учителя, в котором он определяет место изучаемого произведения в историко-литературном процессе. “Роман “Обломов” стал “книгой итогов”, так как он подытожил эпоху русской жизни, отразил целый уклад в обществе в тот момент, когда он подошел к краху. Это первый в русской литературе роман-монография. Действие романа охватывает промежуток времени с 1819 года (Илюше 7 лет) до 1856 года. Непосредственное время романа происходит восемь лет, считая же “предысторию” и “после – историю” Захара – тридцать семь лет. Такого широкого протяжения времени не охватывал ни один русский роман”.

Опыт показывает, что это небольшое по объему, но очень содержательное вступительное слово запоминается ученикам.

Следующий этап – выявление сюжета романа. Это обязательный момент начала анализа любого эпического произведения. И, как ни странно, весьма непростой вид деятельности для значительного числа учеников. Обучая старшеклассников умению выделять сюжет, целесообразно обращаться к критическим статьям. После попыток десятиклассников дать пересказ (а они обычно стремятся к введению излишних подробностей, уводящих от сюжетной линии) краткое изложение сюжета, данное Н. А. Добролюбовым в статье “Что такое обломовщина?”, вызывает не только изумление (как кратко!), но и восхищение (а ведь событийная сторона романа передана совершенно точно). Действительно, лаконизм критика достоин таких оценок: “В первой части Обломов лежит на диване; во второй ездит к Ильинским и влюбляется в Ольгу, а она в него; в третьей части она видит, что ошиблась в Обломове, и они расходятся; в четвертой части она выходит замуж за друга его Штольца, а он женится на хозяйке того дома, где нанимает квартиру. Вот и все” – так изложен сюжет романа.

Восприятие персонажей художественного произведения, к сожалению, до конца обучения остается наивно-реалистическим. Характеризуют их ученики обычно как “чувственно воспринимаемую конкретность”, т. е. на уровне оценок людей в быту. Тому, что любой художественный образ в произведении (в том числе и образ-персонаж) имеет еще и “обобщающий смысл, даже “сверхсмысл”, ту концепцию мира, которая вложена в конкретное и локальное изображение”, нужно учить при обращении к каждому произведению.

Ученики должны знать, что в художественном произведении фамилия (а зачастую также имя, отчество) персонажа, как правило, глубоко продумываются автором и являются средством характеристики героя. Делясь тайнами писательского мастерства, И. А. Бунин признавался, что прежде, чем что-либо написать, он должен “найти звук”: “Как скоро я его нашел, все остальное делается само собой”. Кажется, этим принципом руководствовался и И. А. Гончаров при создании своих героев. Поэтому знакомство с главным героем романа может начаться следующим образом. Учитель на доске делает запись: “Илья Ильич Обломов” – и предлагает: “Вслушайтесь в звучание имени и фамилии. Что сразу отмечается нашим сознанием?” Ученики эмоционально реагируют на задание. Они слышат что-то баюкающее, нежно льющееся, мягкое. Кто-то говорит, что “оно звучит, как музыка” (в связи с этим целесообразно вспомнить, что герой романа – любитель итальянской музыки). Учитель предлагает найти описание внешности Обломова и доказать, что звучание имени и фамилии появилось у писателя не случайно, оно дополняет авторскую характеристику персонажа. Без особого труда находится ключевое слово для его характеристики – “мягкий”. Оно употребляется писателем пять раз! Гончаров отмечает мягкость лица, плеч, движений, а затем халата и туфель. Необычен эпитет, выбранный для обозначения цвета лица: “безразличный”.

Собранные наблюдения позволяют сделать ряд теоретических выводов.

С учениками повторяется определение художественной детали. Учитель обращает внимание десятиклассников на то, что для И. А. Гончарова характерно использование художественных деталей, “согласующихся друг с другом, образующих ансамбли, множества”.

Дома ученики выполняли сравнение приемов характеристики Обломова с приемами обрисовки Манилова в “Мертвых душах” Н. В. Гоголя. Пытались ответить на вопросы: в чем сходство? В чем различие?

Сопоставляя героев, ученики убеждаются в справедливости вывода исследователя Н. И. Пруцкова (которое может быть зачитано учителем в классе): “Обломов в изображении Гончарова не мнимо (как Манилов), а действительно добрый, мягкий, откровенный и сердечный человек. И он вызывает в окружающих людях совсем иные (чем Манилов) чувства”.

Целесообразным оказывается переход от этих выводов к понятию символических деталей, которые определяются как “детали, заменяющие ряд подробностей, обычно повторяющихся, знаменуя собой вехи фабулы или смену умонастроения героя.

Символическое значение таких деталей, как туфли и халат, определяется после того, как ученики вспомнили, где, при каких обстоятельствах они упоминаются. Эти наблюдения вызывают у десятиклассников смех, что позволяет сделать вывод о комическом эффекте, который создается связью внутренних переживаний с принадлежащими герою вещами. Попутно делается вывод об особенностях юмора Гончарова: он лишен таких черт, как гневная ирония, сарказм, гротеск; юмор писателя добродушно-снисходителен, что не исключает грусти по отношению к своему персонажу.

Тесно связан герой с предметами интерьера. Мало сказать, что все окружающее Обломова поражало запущенностью и небрежностью. Гончаров рисует эту запущенность. Почувствовать мастерство писателя помогает прием создания кинокадров. Ученикам предлагается представить себя в роли операторов, снимающих комнату Обломова. На каких деталях интерьера им следует остановиться? Каким планом они будут их снимать?

Фантазируя на тему воображаемого фильма, ученики начинают с общего плана, отмечая связь принципов изображения комнаты Обломова и кабинета Манилова: “Комната, где лежал Илья Ильич, с первого взгляда казалась прекрасно убранною”. Но преобладающий план кадров – крупный. Камера скользит по стенам, останавливаясь на паутине; по коврам, показывая пятна на них; по дивану с забытым полотенцем и т. д. Выхваченные зорким оком кинокамеры “тяжелые, неграциозные стулья красного дерева, шаткие этажерки” напоминают читателю маниловского “медного инвалида, хромого, свернувшегося на сторону, всего в сале”, который ставился рядом с “очень щегольским подсвечником из темной бронзы с тремя античными грациями”.

Итак, различные задания, которые с интересом выполняют десятиклассники, приводят их к важному наблюдению над стилем писателя: большая развернутость описания, щедрость деталей становятся правилом для писателя. Образ Обломова в первой части романа полностью раскрывается через быт.

Активизирует восприятие и понимание принципов изображения героя вопрос: “Почему Обломов ИЛЬЯ ИЛЬИЧ?” Анализ изображения отца в эпизоде “Сон Обломова” показывает, что наш герой – сын своего отца не только биологически, но и духовно. Повторяемость имен отца и сына подчеркивает, что в жизни семейства Обломовых ничего не менялось, все шло по давно заведенному порядку. Но при обучении школьников анализу произведения недостаточно получить логический ответ. Важно, чтобы ученики научились любой вывод “вычитывать”, поэтому необходимо найти поступки персонажей (отца и сына), которые позволяют читателям сделать такой вывод. Наиболее ярким оказывается эпизод с письмом, которого так испугались обломовцы. Наблюдая за тем, как долго отец Обломова не мог на него ответить, ученики без труда проводят параллель: аналогично ведет себя и Илья Ильич, получив письмо от старосты. Очевидно, что перед нами опять символическая деталь. Вскрывая метафорический характер этой детали, делаем вывод: письма являются скрытой формой связи с внешним миром, а это всегда пугало обломовцев, пугает и Илью Ильича. Позже, когда в классе будут обсуждаться взаимоотношения Ольги и Обломова, углубится и представление о скрытом смысле этой художественной детали. Письмо Обломова к Ольге явится кульминацией душевного подъема героя, “сбросившего широкий халат не только с плеч, но и с души, ума”.

Ответ на вопрос, который мучает героя: “Отчего я такой?” – читатель получит в знаменитом сне Обломова, который сам Гончаров назвал “увертюрой всего романа”. Методика анализа этого эпизода тщательно и разнообразно изучена, что и может использовать учитель в практике преподавания. Менее разработан вопрос об изучении любви Обломова. Но ведь одной из особенностей русского романа является то, что, построенный на частной (обычно любовной) интриге, он не только раскрывает характер героя, многосторонне его мотивируя, но и ставит коренные вопросы социального, философского, этического плана. Эта жанровая особенность русского романа вполне доступна для понимания десятиклассников.

Уже было отмечено, что с именами и фамилиями героев связаны значимые контексты, которые должен понимать читатель. Поэтому разговор об Ольге целесообразно начать с вопроса: почему она ИЛЬИНСКАЯ? Ответ учеников заключается в том, что она должна принадлежать ИЛЬЕ. Продолжением размышлений учеников на эту тему являются поиски подтверждений данной мысли в тексте. В части второй, главе пятой находится авторское описание героев во время и после пения Ольги:

“Щеки и уши рдели у нее от волнения; иногда на свежем лице ее вдруг сверкала игра сердечных молний, вспыхивал луч такой зрелой страсти, как будто она сердцем переживала далекую будущую пору жизни, и вдруг опять потухал этот мгновенный луч, опять голос звучал свежо и серебристо. И в Обломове играла такая же жизнь; ему

Казалось, что он живет и чувствует все это – не час, не два, а целые годы… Оба они, снаружи неподвижные, разрывались внутренним огнем, дрожали одинаким трепетом; в глазах стояли слезы, вызванные одинаким настроением… Она вдруг остановилась, положила руки на колени и, сама растроганная, взволнованная, поглядела на Обломова, что он? У него на лице сияла заря пробужденного, со дна души восставшего счастья…”

Тема “Любовь в жизни Обломова” изучается на двух занятиях. Литературоведами неоднократно отмечалось, как меняется ритм и стиль описания: вместо “обытовления” человека, столь характерного для первой части романа, совершается “одухотворение” быта; в своих привычных приметах быт исчезает на время любви. Подчеркнуть эту особенность помогает уже название уроков, обозначенное цитатами из романа. Первый урок назван “Цветущая летняя поэма любви”; второй – “Снег, снег, снег!.. Все засыпал!”. Осмысление этих тем приводит учеников к выводу, что в романе происходит смена художественных деталей.

Рассматривая эпизоды, связанные с изображением любви, следует выявить детали-символы, сопровождающие ее. Это ария “Casta diva”, ветка сирени и сами времена года. На уроке читаются эпизоды, в которых читатель впервые встречается с этими символами. Обычно чтение производит сильное эмоциональное впечатление на учеников, что необходимо для восприятия данной темы. Особое внимание учитель уделяет образу-символу ветки сирени. Подробный анализ сцены в парке, где впервые появляется эта художественная деталь, проводится по следующему плану:

1. Определяется состояние героев до встречи (у Обломова “все чувства свернулись в один ком – стыда”, Ольга находится в состоянии смятения).

2. Словесно обрисовывается обстановка, в которой встречаются герои (весенний парк, запахи сирени, ландышей, на которых еще не высохла роса).

3. Определяется психологический рисунок состояния героев в первые минуты встречи (его страх, ее робость, взаимная неловкость).

4. Ветка сирени, сорванная Ольгой, чтобы скрыть неловкость.

5. Главный момент встречи: новая бестактность Обломова, допущенная из-за неловкости и наивности, – уверение, что его признание в любви – неправда. Наблюдение над жестами Ольги, создание словесных портретов, рисующих смену чувств героини.

6. Ветка сирени, с досадой брошенная на дорожку, – выражение истинных чувств Ольги.

Анализ эпизода позволяет сделать вывод: ветка сирени сопровождает любовь героев, способствует узнаванию ими друг друга: ветку сирени сорвала Ольга во время свидания с Обломовым. Как намек на взаимность и надежду на возможность счастья, активной жизни поднял ее Обломов и явился на следующий день на встречу с этой веткой в руках. Как символ оживления, расцветающего чувства Ольга вышивает сирень, делая вид, что узор “выбрала наугад”. Так и запечатлелся в памяти Обломова образ Ольги “во весь рост с веткой сирени”. Для героев романа любовь звучала в арии “Casta diva”, “носилась в запахах сиреневой ветки”. То есть герои сами определяют символический смысл образа в их жизни. Когда же жизнь “затворилась” для Обломова, воспоминание о ветке сирени становится для него мучительным укором. О ветке сирени как символе продолжающейся жизни упоминает автор и в заключительных строках (“Ветки сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над могилой, да безмятежно пахнет полынь”).

Форма подобного рода обобщения представляется важной. Старшеклассников нужно учить способам выражения мыслей и чувств. Косноязычие современных школьников просто удручает. Весьма перспективным в преодолении этого недостатка является цитирование критических и литературоведческих работ, написанных живым, образным языком. Этот прием может использоваться для развития эмоциональной сферы учеников. К тому же он является и способом обучения умению выражать собственные эмоции. Это умение заключается не в прямом назывании чувств (“мне нравится”, “меня восхищает”, “я возмущаюсь” и т. п.), а в стиле речи, в подборе материала. Поэтому прием цитирования литературоведческой статьи Л. В. Чернец используется и на завершающем этапе разговора о любви героев: “Роман “Обломов” – поэтический роман. Поэтизирующим началом здесь является сама “любовь”, “поэма” и “драма”, которые совпали с основными моментами в судьбах людей и даже с рубежами природы, главные состояния которой в романе параллельны зарождению, развитию, кульминации и, наконец, угасанию чувств Обломова и Ольги. Любовь зарождалась в атмосфере весны с солнечным парком, ландышами и веткой сирени; расцветала в знойный летний полдень, исполненный грозы и неги; потом гасла с осенними дождями, задымившимися городскими трубами, опустевшими дачами и парком с воронами на обнажившихся деревьях; наконец, оборвалась вместе с разведенными мостами над Невой и все-все засыпавшим снегом”.

Этот вывод делается после текстуального анализа эпизода разрыва взаимоотношений героев. В нем акцентируется психологическое состояние героев, ставится проблемный вопрос: кто из героев в данном эпизоде вызывает больше жалости?

Казалось бы, Ольга. Ее жаль, когда “умница пропала – явилась просто женщина, беззащитная против горя” или когда она “походила на раненого, который зажал рану, чтобы досказать, что нужно, а потом умереть”.

И все-таки больше сочувствия у десятиклассников вызывает Обломов.

Во-первых, более справедливым кажется его взгляд на любовь. Чтобы выявить позиции учеников по этому вопросу, им можно предложить задание: найти ключевые фразы героев, раскрывающие их отношение к любви. У Ольги это фраза: “Будешь ли ты для меня тем, что мне нужно?” У Обломова: “Возьми меня, как я есть, люби во мне, что есть хорошего”.

Во-вторых, объясняя невозможность дальнейших взаимоотношений, Ольга произносит фразу: “А нежность… где ее нет?” – зачеркивая, таким образом, всю сущность человека, которого любила и ценила именно за “золотое сердце”, за “голубиную нежность”. Поэтому поведение Ольги кажется ученикам жестоким в данный момент.

Объясняя символический смысл высказывания Обломова в следующей главе: “Снег, снег, снег!.. Все засыпал!”, – ученики говорят, что этот безнадежный снег означает для героя не только конец любви. Это в какой-то мере конец его внутренней духовной жизни. О безмолвном отчаянии героя свидетельствует его реакция на вновь появившийся, вымытый и вычищенный хозяйкой халат: “Обломов как сел, так и остался в кресле”.

И еще один символический образ, пришедший на смену музыке, ветке сирени, замечают ученики: “Уже было за полдень, когда его разбудил скрип двери с хозяйской половины; из двери просунулась обнаженная рука с тарелкой; на тарелке дымился пирог”. Такой переход делает писатель к части четвертой, где Обломов, вернувшись в утерянный рай, начнет тихо и постепенно укладываться “в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками”.

Формируя понятие о системе персонажей, учитель показывает, что в сознании автора все герои живут “в совокупности”. Поэтому для романа имеет значение не только образ Андрея Ивановича Штольца (анализ образа опять начнется с выяснения вопроса о значимости его имени, отчества и фамилии), но и образ, казалось бы, внесценического персонажа – Андрея Ильича Обломова, разговор о котором ведется на заключительном уроке. Выясняется, почему сын Обломова совмещает два имени персонажей романа. Выдвигается гипотеза: может быть, поиск героя времени, проведенный в романе, не удовлетворил писателя, и он оставил вопрос открытым, намекая читателю на необходимость соединения в человеке будущего деятельной натуры Андрея Штольца и золотого сердца Ильи Обломова.

Как видно из предложенной системы уроков по роману, на уроке коллективно анализируется несколько эпизодов, в том числе и эпизод разрыва Обломова с Ольгой Ильинской, а для самостоятельного письменного сочинения предлагается следующий за ним в тексте: “Обломов после разрыва с Ольгой Ильинской” (гл. 12, ч. 3). Работы учеников показывают степень влияния коллективной работы над анализом всего романа на самостоятельное осмысление данного эпизода. Приведем сочинение Марии Т.

ОБЛОМОВ ПОСЛЕ РАЗРЫВА С ОЛЬГОЙ ИЛЬИНСКОЙ

Люди привыкли утешать себя иллюзиями. Большинство наших эмоций надуманно и необоснованно. Мы любим строить воздушные замки и порой заходим в своих мечтах так далеко, что теряем способность к самоконтролю. И в один прекрасный день от легкого дуновения ветра (а может быть, просто от обычного сквозняка) карточный домик надежд рушится, и все, что строилось столь долгое время, обращается в прах и “густым слоем” покрывает человеческое сознание. Исход бывает разным: “…трудным путем вырабатывается в человеке или покорность судьбе – и тогда организм медленно и постепенно вступает во все свои отправления, – или горе сломит человека, и он не встанет больше, смотря по горю, и по человеку тоже”. Илье Ильичу Обломову – герою романа И. А. Гончарова – удалось-таки в большей степени первое, то есть он смог после определенного промежутка времени восстановить свое душевное равновесие, ибо то состояние, в которое он вернулся, было ему привычно и близко.

Нет ничего хуже, чем заставлять человека жертвовать тем, что ему дорого, ради любви, даже если это пойдет ему на пользу. Это неминуемо приведет к катастрофе.

В силу своих романтических натур Ольга и Обломов увлеклись, как это свойственно влюбленным людям, когда строили планы на будущее. Ольга хотела видеть Илью Ильича “тем, что (ей) нужно”, да еще подкрепляла свои слова делом. Но, увы, она любила “будущего Обломова”. А для Ильи Ильича не было ничего лучше, чем, лежа на диване, мечтать об их предстоящей совместной жизни. Естественно, это не могло продолжаться бесконечно. И однажды случилось “падение” Обломова с того уровня, на который его тщетно пыталась поднять Ольга и на котором, кстати говоря, она и осталась и даже пошла выше. А жизнь Обломова снова перевернулась на сто восемьдесят градусов, как стрелка компаса при поднесении его к магниту. Но, как уже говорилось, это происходило “медленно и постепенно”. Между “падением” и “возвращением к жизни” был еще и переломный момент, то есть процесс, который не менее интересен, чем результат.

Я думаю, не надо быть психологом, чтобы понять, какой сильный стресс пережил Обломов. Удар был настолько сильным, что на какое-то время наступила ангедония, то есть абсолютное равнодушие к окружающему. 12 глава 3-й части так и начинается: “Бог знает, где он бродил, что делал целый день…”. Может, сидел в кабаке, а может, гулял по берегу Невы. Несмотря на гоголевскую тщательность, с которой автор подходит к описанию деталей, Гончаров, упуская этот момент, подчеркивает, что это не играет особой роли, так как самому Обломову было уже все равно: “. он не чувствовал тела на себе, не чувствовал ни усталости, никакой потребности”.

Мы не знаем, о чем думал Илья Ильич и что творилось в его душе. Нам лишь известно, что “ум его утонул в хаосе безобразных, неясных мыслей”, а “сердце было убито”. И здесь очень четко видна характерная для творчества Гончарова черта – Отсутствие каких-либо выводов. 12 глава является одной из ключевых в романе, и читателю очень важно понять суть происходящего. Но тут писатель непреклонен: “…ошибетесь – Пеняйте на свою близорукость, но никак не на автора”. Невозможно найти хоть одно слово, определяющее душевное состояние героя, вроде “смятение” или “горечь”. Перед нами лишь описание действительности, которая говорит сама за себя, однако все же может быть понятна не всем. Например, предложение: “Все погрузилось в сон и мрак около него” – можно понять и буквально: наступила ночь, и все в доме уснули. Но, скорее всего, имелось в виду сознание Ильи Ильича, которое как будто погрузилось во мрак, а сам Обломов – в бессознательное состояние, подобное сну.

Время суток тоже выбрано неспроста. Ночь – пора отдыха и сновидений. Но Обломов пренебрегает своим любимым занятием, которое было неотъемлемой и чуть ли не главной частью его жизни, и проводит все время, сидя в кресле. Обломов не может оправиться от эмоционального потрясения. У него налицо признаки шокового состояния: “Он мог лежать, как камень, целые сутки или целые сутки идти, ехать, двигаться, как машина”, или “Обломов не помнил, где он сидит, даже сидел ли он”.

Но все же есть вещи, которые потрясают своим появлением. Халат, который накинул Захар на Обломова по его прибытии домой, – Символическая деталь в романе. Его возвращение усиливает эффект переломного этапа в жизни Ильи Ильича. Халат уже наводит на догадки, в какую же сторону будет переход. Говорят, что люди, страдающие амнезией, восстанавливают память по первым впечатлениям и ассоциациям, которые возникают у них после кризиса. Так и халат навел Обломова на определенные воспоминания, пусть даже и на подсознательном уровне.

Появление Захара с его привычной неловкостью тоже является предвестником возвращения к старому образу жизни. Читатель смутно понимает это и с облегчением вздыхает, когда Захар, казалось бы, “благополучно дошел до самой постели”.

Это происходит утром, когда Обломов частично пришел в себя. Суета вокруг него делает отчетливее контраст между внутренним состоянием героя и окружающим миром. Особенно ярко это выражается в таких оборотах речи, как “смотрел и не замечал”, “слышал и не слыхал”, “видел и не видал”.

Но, говоря о прошлом существовании Обломова на Гороховой улице, стоит отметить, что проживание на Выборгской стороне существенно отличается. И главное отличие заключается в умелых, хозяйственных руках Агафьи Матвеевны, которая является воплощением обломовского идеала жизни без “волнений и тревог”. Еще в начале главы мы видим, с какой заботой относится хозяйка к своему постояльцу. Она “первая услыхала стук в ворота и растолкала от сна Анисью и Захара”. Именно Агафья Матвеевна вымыла и починила легендарный халат Обломова, но из-за своего простодушия она вряд ли осознала, какую значимую роль в “возвращении” Ильи Ильича сыграл ее поступок. А когда Обломов, поздно придя домой, не выходит из своей комнаты, Агафья Матвеевна не лезет к нему с вопросами, не докучает своим присутствием, а просто и непринужденно делает то, что делала ранее: готовит ему завтрак, варит кофе, угощает пирогом. Очевидно, что дом Агафьи Матвеевны и сама Пшеницына – важные составляющие в новой “старой” жизни Обломова.

Снег – тоже символ. Зима обозначает гибель любви Обломова и Ольги, так как весной любовь зародилась, летом была в разгаре, а осенью чувства стали постепенно охладевать. И как бы в противовес холодной и безотрадной картине снегопада идет доброжелательная реплика из-за двери: “…не угодно ли закусить?”

12 глава – Последняя в третьей части. После тяжелой сцены разрыва Ольги и Обломова автор не обрушивает на нас лавину событий, не обременяет сложными умозаключениями, а лишь лаконично досказывает то, что необходимо читателю для воссоздания полноценной картины прочитанного. Это придает роману заметное преимущество, а главный герой становится нам если не понятнее, то намного ближе.

Другая ученица, Кира П., тот же эпизод анализирует иначе. Кому-то может показаться, что она выходит за его пределы, но если вчитаться, то можно увидеть, что обращение к другим эпизодам романа совершенно оправданно. Ученица демонстрирует умение связывать отдельный эпизод со всем произведением, т. е. она наглядно иллюстрирует утверждение: эпизод – часть целого. Сочинение Киры начинается со зрительного восприятия картины, рожденной в ее воображении горькими словами Ильи Ильича Обломова. Эта картина определяет эмоциональный тон сочинения, лиризм изложения материала, который уместен, так как ученица включает в анализ самые поэтичные страницы романа, органично связанные с данным эпизодом.

ОБЛОМОВ ПОСЛЕ РАЗРЫВА С ОЛЬГОЙ ИЛЬИНСКОЙ

“Снег, снег, снег!.. Все засыпал!”

Прочтя эти строки в романе И. А. Гончарова “Обломов”, я представила картину, как “снег валит хлопьями и густо устилает землю”. Как точно этот пейзаж отражает душевное состояние главного героя. “Все погрузилось в сон и мрак вокруг него. Он сидел, опершись на руку, не замечая мрака, не слыша боя часов. Ум его утонул в хаосе безобразия, неясных мыслей; они неслись, как облака в небе, без цели и без связи, – он не ловил ни одной. Сердце было убито: там на время затихла жизнь”, – вот строчки, говорящие о высокой степени отчаяния и потрясения Обломова. Золотое сердце его почерствело. Бой, ритм маленького механизма, контролирующего работу всего организма, уже не слышен. Но его добрая, нежная душа “целомудренного юноши” жива, и это в дальнейшем проявится в его любви к Агафье Матвеевне Пшеницыной.

Еще в 12 главе 2-й части Обломов признавался Ольге: “Не уходи: помни, что если ты уйдешь – я мертвый человек”. Все так и вышло. Ольга ушла, ушла навсегда, а в Обломове уже ничто не может возродить высокие чувства, мечты и желания. Он осознает убожество и пустоту своей бездарно прожитой жизни, свое нравственное падение. “Возвращение к жизни, к порядку, к течению правильным путем скопившегося напора жизненных сил совершалось медленно. Прилив был очень жесток, и Обломов не чувствовал ни усталости, никакой потребности. Он мог лежать, как камень, целые сутки или сутки идти, ехать, двигаться, как машина”.

Ольга в момент разрыва произнесла жестокие слова: “А нежность… где ее нет!” И этим она на какое-то время перечеркнула все положительные качества Обломова, все самое лучшее, что привлекало читателя в романе – Светлую и чистую душу Ильи Ильича.

Любовь к Ольге была самой яркой страницей в жизни героя. Он без всякого сопротивления, с радостью подчинялся своей возлюбленной, сыгравшей для него роль “путеводной звезды”, но которая так и не смогла стать постоянной спутницей его жизни. Обломов хватается за любовь, как за смысл существования, и в этом была его ошибка. “Ты заметь, что наша жизнь и труд есть цель жизни, а не женщина”, – Скажет позднее Штольц своему другу, пытаясь объяснить причину постигшей его неудачи.

Разрывом с Ольгой завершается динамическое повествование романа. Жизнь Обломова на Выборгской стороне перекликается с его жизнью на Гороховой улице. Круг его жизни завершился. Нравственное возрождение, которое я – как читатель – очень бы хотела увидеть в романе, не состоялось. Глава 12 третьей части является переломной в жизни Обломова. С этого момента началась его духовная смерть.

Большую роль в романе играют символические детали. Главной деталью, которая будет сопровождать жизнь Обломова, является восточный халат. Автор наиболее полно описывает его как предмет быта Ильи Ильича в самом начале романа: “халат имел в глазах Обломова тьму неоцененных достоинств: он мягок, гибок; тело не чувствует его на себе; он, как послушный раб, покоряется самомалейшему движению тела”. Халат отражает характер, привычки героя. Летом, с переездом на дачу, халат был заброшен и увезен Тарантьевым на Выборгскую сторону. Обломов был полностью посвящен романтической, предельно духовной любви к Ольге, он совсем забыл про халат, а вместе с ним и про прежнюю жизнь на Гороховой улице. Однако после разрыва с Ольгой на сцене вновь появляется халат из персидской материи. “Илья Ильич почти не заметил, как Захар раздел его, стянул сапоги и накинул на него халат!

– Что это? – Спросил он только.

– Хозяйка сегодня принесла: вымыли и починили халат, – Сказал Захар”.

И все вновь возвращается: дневной сон Обломова, вор – чун-Захар, постоянно роняющий на пол чашки; мирная и спокойная жизнь без страстей. Таким образом, халат символизирует этапы духовного состояния героя.

Халат – Деталь, носящая бытовой характер. Но при описании любви Обломова и Ольги в романе появляются поэтические детали. Летом, на даче, Обломову нестерпима прежняя жизнь: пыль, Захар, халат. Ритм его жизни изменился. Среди поэтических деталей мы можем выделить арию из оперы “Casta Diva”, ветку сирени. Музыка трогает душу Обломова. Ольга и Обломов чувствуют очень похоже, он такой же тонкий, поэтичный человек, как и она. Время их любви обрамлено цветовым узором. На одном из свиданий Илья Ильич рвет для Ольги ландыши, ибо они “лучше пахнут: полями, рощей, природы больше”. Ветку сирени перед этим нюхала Ольга, через некоторое время она отбрасывает ее, и увядшую веточку подбирает Обломов. Ветка сирени подсказала ему, что Ольга к нему неравнодушна. Эта символическая деталь еще не раз встретится в произведении. Чувства Ильи Ильича и Ольги можно сравнить с веткой сирени. Куст сирени красиво цветет, ароматно пахнет, но если вспомнить, как выглядит сирень после периода цветения, то можно обнаружить, что она не дает плодов, мало того – буйно цветшая ветвь засыхает и отмирает. То же самое произошло и с любовью Ольги и Обломова. Она не принесла плодов, и так же, как поэтично цвела летом, завяла зимой.

Музыкальная тема идет через всю любовь Обломова и Ольги. А рядом с итальянской оперой – Цветы, красота, лирические пейзажи. И, наоборот, бытовая тема сопровождает любовь Обломова и Агафьи Матвеевны: пироги, шипенье самовара, Захар.

Обратимся к ключевой фразе эпизода: “Снег, снег, снег! – Твердил он, бессмысленно глядя на снег, густым слоем покрывший забор, плетень и гряды на огороде. – Все засыпал! – шепнул он отчаянно, лег в постель и заснул свинцовым безотрадным сном”. Эти слова имеют символический характер. Снег засыпал не только любовь, но и жизнь Обломова в целом. Белые хлопья снега и свинцовый сон Обломова предвещают скорый, в масштабе романа, финал его жизни. Символическое значение имеют в романе и времена года. Весной знакомится Илья Ильич с Ольгой. Бурный и возвышенный роман героев развертывается на даче и природа в своей летней прелести сопутствует им. Летом любовь Обломова и Ольги превращается в “цветущую поэму”. В третьей части, в связи с наступлением осени, Обломов переезжает на Выборгскую сторону, и “вся эта летняя, цветущая поэма любви как будто остановилась, пошла ленивее, как будто не хватило в ней содержания”. Искренняя, возвышенная любовь Обломова заканчивается формальным разрывом с Ольгой, и параллельно в природе устанавливается зима.

Таким образом, мы можем сказать, что Илья Ильич Обломов – Поэт в душе (как охарактеризовал его Штольц) очень сильно переживает разрыв. Он приводит главного героя к глубокому душевному кризису. Его попытка нравственно возродиться потерпела крах, как потерпела крах и вся его духовная жизнь.

Роман Гончарова “Обломов” – это книга итогов. Итогов всему, что было до этого, а именно патриархальному устройству общества.

Главу двенадцатую третьей части также можно назвать главой итогов, итогов духовной жизни Обломова.

Как показывает сочинение Киры П., ученица, с одной стороны, свежо и вдохновенно анализирует эпизод, помня, что имеет дело с произведением искусства; с другой стороны, она кропотливо исследует роман. В то же время сочинение показывает, какое влияние оказывает стиль писателя на стиль изложения ученика.

Стиль сочинения Екатерины М. по анализу эпизода “Сеанс черной магии” (гл. 12 романа М. А. Булгакова “Мастер и Маргарита”) тоже соответствует стилю анализируемого произведения. При этом в сочинении ярко проявляется личность самой ученицы. Достоинством работы является грамотное использование необходимых теоретических понятий, которые естественно входят в сочинение, не нарушая легкости и озорства в изложении материала. Превосходное детальное знание текста романа проявляется и в том, как Екатерина упоминает о событиях произведения, показывая связь данного эпизода со всем романом. Иногда она вспоминает событие словно бы вскользь, но ее мысль при этом излагается ясно и точно. Все это и создает эффект свободно льющейся речи.

СЕАНС ЧЕРНОЙ МАГИИ В ГЛАВЕ 12 РОМАНА М. А. БУЛГАКОВА “МАСТЕР И МАРГАРИТА.”

“Закатный” роман Булгакова всегда открываю, затаив дыхание. Для меня “Мастер и Маргарита” всегда, всегда повествовал о любви. Когда я слышала: “За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и я покажу тебе такую любовь!” – Хотелось жить. Все мои проблемы казались до смешного мелкими рядом с “такой” любовью.

Каюсь: нередко я читала историю Мастера и Маргариты, а не роман “Мастер и Маргарита”, наскоро пробегая глазами смешные главы о похождениях свиты Воланда. Наибольшее недоумение у меня всегда вызывала глава 12 “Черная магия и ее разоблачение”. Буквально только что мы слышали “Тс-с-с!”, и уж я-то знаю, что это “Тс-с-с!” принадлежит мастеру, “пришедшему в гости” к Бездомному. Вот сейчас мне покажут ТАКУЮ любовь! Ан нет, сейчас мне покажут сеанс черной магии, а о том, как “она несла в руках отвратительные желтые цветы”, мы узнаем только в главе 13. “Но почему?” – Слышу я возгласы негодования. Читатель, держи себя в руках! Обо всем по порядку…

Да, не только Ивану Николаевичу Бездомному, которого мы только что видели в клинике Стравинского (в “доме скорби”), было понятно, что “здесь дело нечисто. он личность незаурядная и таинственная на все сто”. На сеансе черной магии “знаменитость… В невиданном по длине фраке дивного покроя и… В черной полумаске” сильно обеспокоила сначала Римского, а потом и “половину города”.

“Интересный номер” открыл “веселый как дитя человек с бритым лицом в помятом фраке и несвежем белье”. Смешно? – Очень. “Помятый фрак” до боли напоминает “осетрину второй свежести”. Конферансье пообещал публике разоблачение черной магии. Ай-ай-ай! Он сказал, что “ее вовсе не существует на свете и что она не что иное, как суеверие”. Вы действительно так думаете, мсье Бенгальский? Не так давно за подобное заявление поплатился головой один редактор на Патриарших прудах…

Интересно, что сам сеанс проводили клетчатый (в клетку у этого господина были только брюки, но, читатель, как при наличии такой характерной детали не использовать метонимию?) и кот Бегемот. А маэстро Воланд? – Наблюдал.

А зачем ему все это? Уж точно не из-за денег – Он сам может одарить кого угодно. Сеанс был проведен, чтобы узнать ответ на вопрос: “Ведь московское народонаселение значительно изменилось?”

Вспомним название главы 12: “Черная магия и ее разоблачение”. Неувязочка выходит: разоблачать будут не артистов, а публику. Читатель, я вижу, что тебе не терпится узнать, каким образом? Не буду тебя долго мучить. Воланд и его свита просто выполнят самые заветные и сокровенные желания москвичей. Чего вы хотите? Денег? – Нате: “…ныряя между трапециями, начали падать в зал белые бумажки… Зрители сквозь бумажки глядели на освещенную сцену и видели самые верные и праведные водяные знаки”. (Какие ироничные эпитеты! Верные и праведные – Это о духовном – Мысли, чувства, люди, а у Булгакова – Водяные знаки! ) “Запах тоже не оставлял никакого сомнения: это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег. Многие стояли на сидениях, ловили вертлявые, капризные бумажки”. (А вот эти эпитеты больше подходят людям, то есть у Булгакова деньги – живые!) Мой прозорливый читатель, ты наверняка заметил, что автор упорно называет деньги бумажками, тем самым косвенно указывая на свое к ним отношение. Хотя почему косвенно? Он прямо так и говорит.

Так что же будет, если людям дать то, чего они хотят больше всего – Денег, например? – “Плюха” и будет: люди потеряют свое человеческое обличие – “В бельэтаже послышался голос: “Да ты не толкайся, я тебя сам как толкану!””. Да, “человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны”. Это характерно только для Москвы 20-30 гг.? – Ничего подобного, читатель! Алчность стара как мир. Вспомним, что Иуда предал Иисуса за 30 сребреников.

Но, читатель, ты увлекся. Вернемся на представление. Жорж (а не Евгений) Бенгальский пытается спасти положение: “Мы с вами видели сейчас случай, так называемого, массового гипноза”. На что Фагот отвечает: “Это опять-таки случай, так называемого, вранья”. (Синтаксический и лексический параллелизм создают комический эффект.) Итак, Бенгальский заявил ошалевшим от упавшего с неба москвичам, что “все это обман. Думаете, сойдет ему это с рук? Конечно, нет. Голову ему оторвать!” И оторвут. Читатель, ты видишь, как искусно Булгаков реализует метафору (ведь все желания москвичей исполняются).

Только что мы видели осоловевшую публику. Но “вдруг, покрывая гам, прозвучал из ложи женский голос: “Ради бога, не мучьте его!”. Несмотря на денежный дождь, люди не до конца потеряли человеческий облик. И Воланд делает вывод о том, что “. и милосердие иногда стучится в их сердца”. Перешагни толпа через Бенгальского (никчемного в общем-то, человека), они бы поотбирали друг у друга деньги, без жертв бы не обошлось, но многие обеспечили бы себе безбедную старость. Перешагни Маргарита через милосердие к Фриде, и мастер был бы с ней.

Но человек остается человеком только потому, что “иногда совершенно неожиданно и коварно оно (милосердие) пролезает в самые узенькие щелки”.

После инцидента с Бенгальским открылся “дамский магазин”. (Какая ирония! Не женский, а именно “дамский”. Только вот “прекрасная половина человечества”, переступив его порог, меньше всего походит на дам.) И здесь Булгаков-сатирик отвел душу! Ради шмоток женщины были готовы на все. Урвав очередную тряпку “оттуда”, каждая чувствовала себя чуть ли не королевой. Что здесь можно было услышать! “Деспот и мещанин! Не ломайте мне руку!” Ну и кто здесь мещанин? Тот, кто не пускает, или тот, кто рвется за шмотками?

Гелла уже “полностью стала тарахтеть по-французски, и… ее с полуслова понимали все женщины, даже те из них, что не знали ни одного французского слова”. Представляете, до чего можно дойти из-за пары обуви, флакона духов и цветастой тряпки? – Представляем, еще как представляем. Как знать, может быть, и сами бы дошли… Ну, как вам зеркало? Себя-то узнаете? Думаете, только женщины на это падки? – Кто-то из мужчин польстился на помаду и чулки для супруги… Перед закрытием одна из дам “овладела первым, что подвернулось”. И так далее. Самое смешное то, что и деньги окажутся ненастоящими, и одежда исчезнет, а гражданочки будут бегать по улице в одном белье. Мораль: ради шмоток не унижайся – Они преходящи, а вот чувство собственного достоинства потом не вернешь…

А закончится сеанс черной магии разоблачением Семплиярова, которого уличат в супружеской измене с актрисой Мелицией Андреевной Покобатько (ну и фамилия!), и избиением его коротким и толстым лиловым зонтиком.

Коровьев-Фагот и Бегемот, получается, просто делали то, о чем их просили. А по-настоящему темные силы были не на сцене – их надо было искать в зрительном зале: “прилив сатанинского смеха овладел молодой родственницей”, “слышались адские взрывы хохота, бешеные крики, заглушаемые золотым звоном тарелок из оркестра”. Это описание варьете? Или великого бала у Сатаны? И там, и здесь грешники, подверженные порокам: алчности, зависти, корыстолюбию. Неужели спасения нет? Неужели Воланд обладает безграничной властью? – Нет, его огромная власть ограничена… Светом милосердия.

В “Мастере и Маргарите” темные силы никого не искушают, они даже не похожи на олицетворение зла: Воланд и его свита наказывают всех по заслугам. На

Пример, отрывают голову Бенгальскому за его косность, “вторую свежесть”, за неверие в существование тьмы (а значит, и света?).

Так почему же этот эпизод разрывает рассказ о мастере – Сразу после него идет самое красивое, на мой взгляд, описание в романе – Встреча мастера и Маргариты. И почему я иногда даже пролистывала эти смешные и вместе с тем тревожные страницы? Потому что чувствовала: любовь главных героев – Настоящая. А отношения супругов Семплияровых? – Нет. Мастера и Маргариту быт не заел, они выше этого. А москвичи? – Нет. Эпизод “Сеанс черной магии” нужен для контраста: тем более веришь в “настоящую, верную и вечную любовь” мастера и Маргариты, чем низменнее стремления москвичей. Тем явственнее понимаешь, что возлюбленный Маргариты не писатель, а мастер.

Тот эпизод очень важен для понимания всего романа. Здесь и доказательство того, что в глубине души все люди добрые (милосердие и конферансье); и разоблачение мещанства (дамский магазин); и алчность, испокон веку присущая людям; и Воланд-наблюдатель, который дает людям то, о чем они мечтают, и карает людей “без сюрприза внутри”; и надежда на спасение; и “квартирный вопрос”, который только испортил москвичей (вспомним Босого, который получил “две угрозы самоубийства и признание в тайной беременности”, отправленные ему с надеждой на получение жилищного пространства).

На мой взгляд, сеанс черной магии – это зеркало, в котором многие, очень многие узнают себя (и я в том числе, со своими мелкими обидами и проблемами). После эпизода следует рассказ о мастере и Маргарите. Булгаков писал свой роман, “чтобы знали”. Знали, что материальные ценности преходящи, а духовные – вечны.

Главное в жизни – Любовь. По мысли Булгакова, не только и не столько любовь между мужчиной и женщиной (она, разумеется, тоже), сколько любовь к людям – милосердие, потому что “все люди добрые”.

Иное по стилю и содержанию произведение потребует иного стиля изложения. Главное требование – отсутствие в сочинении схематизма, штампа.

При этом важно помнить, что присутствие выраженного личного отношения к излагаемому в сочинении связано с индивидуальными возможностями ученика, особенностями его восприятия, интеллектуальными и эмоциональными качествами.

Хочется привести еще одно сочинение, посвященное анализу эпизода из весьма сложного для освоения учениками художественного произведения – романа-эпопеи М. А. Шолохова “Тихий Дон” (произведение изучалось не обзорно, а в полном объеме), написанное Машей Т.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ГРИГОРИЯ МЕЛЕХОВА НА ХУТОР В ФИНАЛЕ РОМАНА

“Домой? – Спросил у него один из дезертиров. И Григорий впервые за все время своего пребывания в лесу чуть приметно улыбнулся: “Домой””.

Что чувствует человек, которого против воли загнали в клетку, который любил, боролся, защищал и выживал, а в итоге оказался оторванным от близких и от родной земли?

Живя в лесу среди дезертиров, Григорий никогда не показывал своих чувств перед остальными: “…днем никто из жильцов землянки не слышал от него ни слова жалобы”. Но окружавшие его тогда люди, такие же изгнанники, как и он, если не замечали за Григорием, то наверняка знали по себе, каково это, когда “ядовитая тоска” терзает человеческое сердце.

Так почему же улыбнулся Григорий, говоря, что идет домой? Что представил он себе, произнося это щемящее душу слово? Грозный ли взгляд “миндалин горячих глаз” отца, на которого он так похож? Или “опутанное паутиной морщин” лицо матери – мудрой и мягкой Ильиничны? Открытое и добродушное выражение лица брата Петра и масляную улыбку Дарьи? Расцветшую красоту Дуняшки, влюбленные преданные глаза Натальи. И – самое главное – детей, с которыми он виделся реже, чем должно быть. Но как ржавчина железо, разъедает напоминание о жестокой реальности образы дорогих сердцу людей. Прав был Пантелей Прокофьевич, сказав однажды, что полюбила смерть мелеховский курень. Сам он и Ильинична в разное время полегли от тяжелой болезни. От неудачного аборта померла Наталья. В Дону утопилась непутевая Дарья. Дети, единственное, что осталось на этом свете у Григория, жили в одном доме с его врагом, убийцей его брата и мужем Дуняшки. Может, вспомнил Григорий Аксинью, любовь которой стала приютом для его горячего сердца? Но и Аксинья, его “незабудная” любовь, “последнее душевное прибежище” (Е. Костин), похоронена в лесу им самим.

Тосковал Григорий и по родному хутору, но и там уже не было той размеренной и любой казачьему сердцу жизни. Тяжелый молот гражданской войны расколол на части жившую ранее в согласии общину хуторян.

Те, которые раньше сообща сеяли, косили, собирали урожай, вместе справляли свадьбы, крестили детей и хоронили стариков, оказались по разные стороны баррикад. “Кум!.. Кум Иван, ты моего дитя крестил… Кум, не казните меня!” – Просит Петр Мелехов Ивана Алексеевича, когда Кошевой наводит на него наган. И тот же Кошевой, вернувшись на хутор, пойдет поджигать соседские дома и застрелит деда Гришака, который начнет обвинять Мишку, что он “супротив своих-то хуторян”. Но, что бы там ни думал Кошевой Михаил и иные, пришедшие к власти (“Кто не за нас – тот против нас. // Нет безразличных: правда с нами” (М. Волошин), “в гражданской войне… Нет победителей, в ней есть только побежденные” (Ф. Васильев).

И “побежденный” Григорий Мелехов вопреки всему стремится вернуться на родную землю. Разговор с Чумаковым является своеобразным толчком к принятию такого решения. Фраза: “Разве это жизнь?” – Наверняка “встряхивает” Мелехова. Но в отличие от Чумакова, Григорий идет не “легкую жизнь шукать”, он возвращается в свой хутор, чтобы строить новую, пусть даже трудную жизнь. Ведь существуют вещи, которые не зависят от политического режима в стране и прочих исторических формальностей.

“Походить бы ишо по родным местам, покрасоваться на детишек, тогда можно бы и помирать”, – Думает длинными зимними вечерами Григорий, живя в лесу. Тяга к детям, природе подчеркивает его нерушимую человечность. Родимые места, степь… Для казака степь – Это второй дом. Еще когда Григорий служил в армии, “во сне видел бескрайнюю выжженную суховеем степь, розовато-лиловые заросли бессмертника, меж чубатым сиреневым чабрецом следы искованных конских копыт”. И простор степи, конечно, не сравнить с той непролазной чащобой, где вынужден скрываться Григорий. Природа вечна, и связь Мелехова с ней не теряется до конца романа. Образ весенней реки перекликается с душевным состоянием героя. Это символ жизни, которая постепенно (пока только от “берегов” ) освобождается от своих временных оков. Прозрачно-зеленая вода, то есть вода чистая и полная жизни (растительности), обламывает “иглистый ледок окраинцев”, сглаживает все шероховатости, нанесенные беспокойным временем. Еще мотив вечности: ведь, что бы ни случилось, на смену суровой зиме всегда придет звонкая, молодая весна.

И Григорий топит в этой прозрачной воде оружие. Еще Аксинья говорила ему: “А к чему ты при оружии едешь? На что оно нам сдалось? Не дай бог, увидит

Кто – Беды наберемся”. И Мелехов признался, что без оружия ему “уже страшновато”. Теперь же, отбросив все свои страхи, Григорий навсегда расстается с винтовкой, наганом и патронами, предварительно все пересчитав, словно пересчитывал все те тяжелые воспоминания, связанные с этими страшными предметами.

Выбросив оружие и перейдя Дон, отделявший его от Татарского хутора, Григорий “круто зашагал к дому”. И этот переход символизирует переход в новую жизнь, в которую Григорий вступает уверенным шагом.

Издали он видит Мишатку – “еле удержался, чтобы не подбежать к нему”. И, что самое примечательное, Мишатка прямо как та прозрачная весенняя вода, “обламывал свисавшие с камня ледяные сосульки” – остатки уходящей зимы. Любознательный Мишатка внимательно смотрел, как брошенные им “голубые осколки катятся вниз, под гору”. Ему еще только предстоит познать этот мир. Мишатка – Ребенок, весна жизни, самое ее начало.

“Григорий подошел к спуску, – задыхаясь, хрипло окликнул сына:

– Мишенька!.. Сынок!..

Мишатка испуганно взглянул на него и опустил глаза. Он узнал в этом бородатом и страшном на вид человеке отца…”

Сын не первый, кто замечает в Мелехове перемену. Как – то Дуняшка говорила ему: “Как постарел ты, братушка! Серый стал, словно бирюк”. Да и сам Григорий однажды на упреки Натальи отвечал: “Я сам себе страшный стал. В душу мне глянь, а там как в пустом колодце”.

Но Шолохов подчеркивает, что Григорий страшный человек на вид, не более. В конечном счете, война не изменила его сущности. Был такой момент в самом начале службы Григория, когда “маленький, но бедовый” ефрейтор кинул в едущего на коне Мелехова комок грязи. И Григорий “на лету рассек” этот комок. Но потом от будничной “грязни” военной жизни стало отмахиваться все труднее. Чем яростнее искал Мелехов правду, тем больше зарывался. Но грязь прирастает только к мягким, непрочным материям, она не может въесться в твердый стержень, лишь облепит его. А смыть грязь сможет и чистая донская вода.

И сейчас Григорий стоит на коленях перед сыном, забыв обо всем. Из памяти вылетели даже “все ласковые и нежные слова”, которыми в дубраве он мысленно называл детей. Григорий целует “розовые холодные ручонки сына”. На коленях, целуя… Так делают перед образами святых набожные люди. Мишатка – это единственное, что осталось у Мелехова.

Есть чувства, которые, как ни старайся, нельзя выразить в полной мере в словесной форме. Может, поэтому, Григорий “сдавленным голосом” твердит как молитву одно слово: “Сынок… сынок…”.

Но Мишатка не смотрит на отца, наверное, боится. Ему незнакома та “грязь”, внешне изменившая Григория. Мишатка должен еще привыкнуть к странному и страшному на вид Григорию. В силу обстоятельств, они редко виделись. В один из приездов Григория домой сын даже назвал его “чужим казаком”. Теперь у них есть шанс узнать друг друга поближе, потому что отец – Всегда сильный и любящий – Должен быть рядом. Это уже не закон совести, а закон природы.

И Григорий делает первый шаг: сильный отец берет сына на руки. “Исступленно горящими глазами” жадно всматривается в лицо Мишатки – Так жадно припадают в жару к источнику чистой воды. Не только Ми – шатке не хватало отцовской любви, но и Григорию недоставало любви к сыну.

Печальная повесть о смерти Полюшки сообщается тихим голосом ее брата. Хоть Григорий и не спрашивает о Кошевом, Мишатка говорит: “А дядя Михаил на службе”. Не здоров, а именно на “службе” – по – прежнему служит и защищает власть от врагов.

“Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына”. Он не хотел чужого, ему не надо было самоутверждаться за счет жизней других, за счет слепого прислуживания идее, а не народу. Он просто хотел жить, а получилось так, что пришлось выживать. И, несмотря на все страдания и потери, Григорий Мелехов сумел обрести то, пусть немногое, зато истинно человеческое, потому что именно оно “пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром”.

Действие романа начинается и заканчивается у мелеховского двора, что “на самом краю хутора”. И это лишний раз подтверждает древнюю истину о том, что человек, как дерево: как высоко бы ни стремился, корнями он всегда будет связан с родной землей.

Привлекательность данного сочинения заключается в том, что оно показывает последовательность этапов анализа эпизода, проведенного ученицей. Подкупает и глубокое знание произведения, которое органично цитируется (причем самый привлекательный способ цитирования – не длинные предложения, зачастую подменяющие мысль ученицы, а отдельные слова, фразы, словосочетания, особенно ее поразившие, хорошо иллюстрирующие справедливость высказанного утверждения). Ученица понимает силу образного слова, его воздействие на читателя и умело пользуется этим приемом, создавая образы Мишатки, Григория. Эскизно, но проникновенно вспоминаются все члены семьи Мелеховых, что совершенно оправданно для выявления идейно-художественного значения финала романа, которому она дает совершенно четкое определение. Удачно обращение к анализу пейзажных зарисовок в романе, понимание и изображение неразрывной связи героя с донскими степями. Подкупает и стиль изложения, навеянный самим романом. Поэтому в авторском тексте появляются разговорные слова, выражения, близкие языку Шолохова, героев его романа.

Таким образом, качество ученических работ по анализу эпизода зависит от качества анализа всего произведения, проведенного в классе, от вариативности приемов, используемых учителем в процессе изучения произведения.