“Всадники” Аристофана в кратком содержании

Всадники это не просто конники: так называлось в Афинах целое сословие те, у кого хватало денег, чтобы держать боевого коня. Это были люди состоятельные, имели за городом небольшие поместья, жили доходом с них и хотели, чтобы Афины были мирным замкнутым сельскохозяйственным государством.

Поэт Аристофан хотел мира; поэтому-то он и сделал всадников хором своей комедии. Они выступали двумя полухориями и, чтобы было смешнее, скакали на игрушечных деревянных лошадках. А перед ними актеры разыгрывали шутовскую пародию на афинскую политическую

Хозяин государства старик Народ, дряхлый, ленивый и выживший из ума, а его обхаживают и улещают хитрые политиканы-демагоги: кто угодливее, тот и сильнее. На сцене их четверо: двух зовут настоящими именами, Никий и Демосфен, третьего зовут Кожевник, а четвертого зовут Колбасник.

Для мирной агитации время было трудное. Никий и Демосфен только что возле города Пилоса взяли в окружение большое спартанское войско, но разбить и захватить в плен его не могли. Они предлагали воспользоваться этим для заключения выгодного мира. А противник их Клеон требовал добить врага и продолжать войну до победы.

Тогда враги Клеона предложили ему самому принять командование в надежде, что он, никогда не воевавший, потерпит поражение и сойдет со сцены. Но случилась неожиданность: Клеон одержал при Пилосе победу, привел спартанских пленников в Афины, и после этого от него в политике уже совсем не стало проходу: кто бы ни пытался спорить с Клеоном и обличать его, тому сразу напоминали: “А Пилос? а Пилос?” и приходилось умолкать. И вот Аристофан взял на себя немыслимую задачу: пересмеять этот “Пилос”, чтобы при любом упоминании этого слова афиняне вспоминали не Клеонову победу, а Аристофановы шутки и не гордились бы, а хохотали.

Итак, на сцене дом хозяина Народа, а перед домом сидят и горюют два его раба-прислужника, Никий и Демосфен: были они у хозяина в милости, а теперь их оттер новый раб, негодяй кожевник. Они двое заварили славную кашу в Пилосе, а он выхватил ее у них из-под носа и поднес Народу. Тот хлебает, а кожевнику бросает все лакомые кусочки.

Что делать? Посмотрим в древних предсказаниях! Война время тревожное, суеверное, люди во множестве вспоминали старинные темные пророчества и толковали их применительно к нынешним обстоятельствам. Пока кожевник спит, украдем у него из-под подушки самое главное пророчество! Украли; там написано: “Худшее побеждается только худшим: будет в Афинах канатчик, а хуже его скотовод, а хуже его кожевник, а хуже его колбасник”.

Политик-канатчик и политик-скотовод уже побывали у власти; теперь стоит кожевник; надо искать колбасника.

Вот и колбасник с мясным лотком. “Ты ученый?” “Только колотушками”. “Чему учился?” “Красть и отпираться”. “Чем живешь?” “И передом, и задом, и колбасами”. “О, спаситель наш! Видишь вот этот народ в театре? Хочешь над ними всеми быть правителем?

Вертеть Советом, орать в собрании, пить и блудить на казенный счет? Одной ногой стоять на Азии, другой на Африке?” “Да я низкого рода!” “Тем лучше!” “Да я почти неграмотен!” “То-то и хорошо!” “А что надо делать?” “То же, что и с колбасами: покруче замешивай, покрепче подсаливай, польстивей подслащивай, погромче выкликивай”. “А кто поможет?” “Всадники!” На деревянных лошадках на сцену въезжают всадники, преследуя Клеона-кожевника. “Вот твой враг: превзойди его бахвальством, и отечество твое!”

Начинается состязание в бахвальстве, перемежаемое драками. “Ты кожевник, ты мошенник, все твои подметки гниль!” “А зато я целый Пилос проглотил одним глотком!” “Но сперва набил утробу всей афинскою казной!” “Сам колбасник, сам кишочник, сам объедки воровал!” “Как ни силься, как ни дуйся, все равно перекричу!” Хор комментирует, подзуживает, поминает добрые нравы отцов и нахваливает гражданам лучшие намерения поэта Аристофана: были и раньше хорошие сочинители комедий, но один стар, другой пьян, а вот этого стоит послушать. Так полагалось во всех старинных комедиях.

Но это присказка, главное впереди. На шум из дома заплетающейся походкой выходит старый Народ: кто из соперников больше его любит? “Если я тебя не люблю, пусть меня раскроят на ремни!” кричит кожевник. “А меня пусть нарубят на фарш!” кричит колбасник. “Я хочу твоим Афинам власти над всей Грецией!” “Чтобы ты, Народ, страдал в походах, а он наживался от каждой добычи!” “Вспомни, Народ, от скольких заговоров я тебя спас!” “Не верь ему, это сам он мутил воду, чтобы рыбку половить!” “Вот тебе моя овчина греть старые кости!” “А вот тебе подушечка под зад, который ты натер, гребя при Саламине!” “У меня для тебя целый сундук благих пророчеств!” “А у меня целый сарай!” Один за другим читают эти пророчества высокопарный набор бессмысленных слов и один за другим их толкуют самым фантастическим образом: каждый на пользу себе и во зло противнику. Конечно, у колбасника это получается гораздо интересней.

Когда кончаются пророчества, в ход идут общеизвестные поговорки и тоже с самыми неожиданными толкованиями на злобу дня. Наконец дело доходит до присловья: “Есть, кроме Пилоса, Пилос, но есть еще Пилос и третий!” , следует куча непереводимых каламбуров на слово “Пилос”. И готово цель Аристофана достигнута, уже ни один из зрителей не вспомнит этот Клеонов “Пилос” без веселого хохота. “Вот тебе, Народ, от меня похлебка!” “А от меня каша!” “А от меня пирог!” “А от меня вино!” “А от меня жаркое!” “Ой, кожевник, погляди-ка, вон деньги несут, поживиться можно!” “Где? где?” Кожевник бросается искать деньги, колбасник подхватывает его жаркое и подносит от себя. “Ах ты, негодяй, чужое от себя подносишь!” “А не так ли ты и Пилос себе присвоил после Никия и Демосфена?” “Не важно, кто зажарил, честь поднесшему!” провозглашает Народ. Кожевника гонят в шею, колбасника провозглашают главным советником Народа.

Хор подпевает всему этому куплетами во славу Народа и в поношение такого-то развратника, и такого-то труса, и такого-то казнокрада, всех под собственными именами.

Развязка сказочная. Был миф о колдунье Медее, которая бросала старика в котел с зельями, и старик выходил оттуда молодым человеком. Вот так за сценою и колбасник бросает старый Народ в кипящий котел, и тот выходит оттуда молодым и цветущим.

Они шествуют по сцене, и Народ величественно объявляет, как теперь хорошо будет житься хорошим людям и как поделом поплатятся дурные, а хор радуется, что возвращаются старые добрые времена, когда все жили привольно, мирно и сытно.