А. П. ЧЕХОВ
ВИШНЕВЫЙ САД
Действие происходит в имении Любови Андреевны Раневской.
Действие первое
Раннее майское утро. Цветут вишневые деревья.
Купец Ермолай Алексеевич Лопахин нарочно приехал в имение Раневской, чтобы встретить поезд, на котором она с дочерью прибывает из – за границы, где прожила пять лет. Приехал – и заснул сидя. Поезд опоздал на два часа. О Раневской Лопахин говорит с нежностью: “Хороший она человек. Легкий, простой человек”. Отец Лопахина был простой грубый мужик, а про самого себя он говорит,
По дому слоняется конторщик Епиходов и жалуется: “Каждый день случается со мной какая-нибудь неприятность…”
Горничная Дуняша (одета и причесана, как барышня) между делом сообщает купцу, что Епиходов сделал ей предложение. “Человек он смирный, а только иной раз начнет говорить – ничего не поймешь… Человек он несчастливый… Его так и дразнят к нас: невезучий – его так и дразнят: “двадцать два несчастья”, – вздыхает Дуняша.
Со станции прибывают Раневская и ее семнадцатилетняя дочь Аня с гувернанткой Шарлоттой Ивановной. С ними входят и встречавшие: брат Любови Андреевны Гаев, ее приемная дочь Варя двадцати четырех лет и сосед-помещик Симеонов-Пищик.
Из беседы Ани и Вари выясняется, что Аня не все пять лет жила с матерью в Париже. Варя отправила ее в сопровождении Шарлотты (нельзя же в семнадцать лет ехать одной!) к матери в Париж.
Аня: Мама живет на пятом этаже, прихожу к ней, у нее какие-то французы, дамы, старый патер с книжкой, и накурено, неуютно. Мне вдруг стало так жаль мамы, так жаль, я обняла ее голову, сжала руками и не могу выпустить. Мама потом все ласкалась, плакала…
Дачу свою около Ментоны она давно уже продала, у нее не осталось ничего.
Раневская не хочет понимать, что она – не богачка, что нужно экономить. В вокзальных ресторанах заказывает самое дорогое, швыряет лакеям на чай по рублю. Наглый ее лакей Яша тоже требует себе порцию.
У Вари дела плохи, проценты за огромный долг Раневской заплатить не удалось – и в августе будут продавать имение.
Аня надеется, что Лопахин сделает Варе предложение, но надежды напрасны. Варя возится целый день по хозяйству и все мечтает выдать сестру замуж за богатого человека, а сама хочет уйти в монастырь.
Заметно, что сестры очень любят друг друга.
В бане ночует студент Петя Трофимов – бывший репетитор утонувшего в семь лет сына Раневской Гриши.
Заботится о кофе для хозяйки дряхлый лакей Фирс. Раневская растрогана: “Мне хочется прыгать, размахивать руками. А вдруг я сплю! Видит бог, я люблю родину, люблю нежно, я не могла смотреть из вагона, все плакала… Шкафик мой родной… (Целует шкаф.) Столик мой…”
Гаев. А без тебя тут няня умерла.
Любовь Андреевна (садится и пьет кофе). Да, царство небесное. Мне писали.
Лопахин говорит, что Раневская сделала ему много добра, он любит ее, “как родную, больше, чем родную”, и он хочет сделать для нее что-нибудь хорошее.
Он выдвигает свой проект спасения имения от долгов: нужно разделить сад на дачные участки и сдавать в аренду. Это обеспечит Раневской как минимум двадцать пять тысяч годового дохода. Правда, придется снести старые постройки, в том числе и сам ветхий дом, и вырубить вишневый сад.
Любовь Андреевна с жаром возражает. Против и ее брат: и в “Энциклопедическом словаре” упоминается этот сад.
Лопахин говорит, что сад выродился, что на участках дачники могут заняться сельским хозяйством, “и тогда ваш вишневый сад станет счастливым, богатым, роскошным…”
Но ни Раневская, ни ее брат (он постоянно и бессмысленно пересыпает свою речь бильярдными терминами: “От шара направо в угол! Желтого в середину!”) не желают слушать разумных речей купца.
Гаев произносит речь, посвященную столетию стоящего в комнате книжного шкафа:
“Дорогой, многоуважаемый шкаф! Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости; твой молчаливый призыв к плодотворной работе не ослабевал в течение ста лет…
Раневская глядит в окно на сад.
“О мое детство, чистота моя! В этой детской я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со мною… О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!”
Она уже собирается пойти поспать с дороги, но входит Петя Трофимов – как он говорит, только поздороваться.
Как и предвидела Варя, просившая Петю подождать до завтра, мать при виде студента вспоминает утонувшего сына и тихо плачет. После она упрекает Петю: “Отчего вы так подурнели? Отчего постарели?”
Трофимов. “Меня в вагоне одна баба назвала так: облезлый барин”.
Варя говорит лакею Яше, что в людской уже два дня сидит его пришедшая из деревни мать. Хочет повидаться с сыном. Яша отмахивается: “Очень нужно! Могла бы и завтра прийти…”
Пищик просит у Раневской взаймы, она велит брату дать просящему денег.
Гаев. Сестра не отвыкла еще сорить деньгами… Хорошо бы… попытать счастья у тетушки-графини. Тетка ведь очень, очень богата… нас она не любит. Сестра, во-первых, вышла… не за дворянина и вела себя нельзя сказать, чтобы очень добродетельно. Она хорошая, добрая, славная, я ее очень люблю, но, как там ни придумывай смягчающие обстоятельства, все же, надо сознаться, она порочна. Это чувствуется в ее малейшем движении.
Аня, случайно услышав эти слова, просит дядю, чтобы он уж лучше молчал.
Смущенный Гаев обещает изыскать все средства для того, чтобы имение не было продано: занять денег под векселя, поехать в Ярославль к бабушке-графине… “Всем существом моим клянусь!”
Аня верит дяде, покой возвращается к ней.
Действие второе
Поле недалеко от дома. Вечер. Солнце садится. Шарлотта, Яша и Дуняша сидят на скамье. Епиходов стоит, играет на гитаре.
Шарлотта. У меня нет настоящего паспорта, я не знаю, сколько мне лет, и мне все кажется, что я молоденькая. Когда я была маленькой девочкой, то мой отец и мамаша ездили по ярмаркам и давали представления, очень хорошие. А я прыгала сальто-мортале и разные штучки… Я выросла, потом пошла в гувернантки. А откуда я и кто я – не знаю. Кто мои родители, может, они и не венчались… не знаю. (Достает из кармана огурец и ест). Так хочется поговорить, а не с кем… Никого у меня нет.
Епиходов тоже жалуется, что не знает, “жить ему или застрелиться”, и даже показывает револьвер. Его гложет тоска – Дуняша не ответила согласием на его предложение. Она, по ее собственному признанию, “страстно полюбила” лакея Яшу.
Тот зевает: “По-моему, так: ежели девушка кого любит, то она, значит, безнравственная…”
На смену предыдущей группе являются Раневская с братом и Лопахин. Любовь Андреевна заглядывает в кошелек. Удивляется, что осталось так мало денег – и куда они подевались, непонятно. Тут же рассыпает оставшиеся золотые…
Лопахин опять внушает ей, что нужно срочно отдать сад в аренду. Иначе имение будет продано с аукциона за долги! Никакая ярославская тетушка спасти Раневскую не может – столько денег, сколько нужно, она все равно не даст.
Раневская вяло возражает, что “дачи и дачники – это так пошло”.
Лопахин. “Таких легкомысленных людей, таких неделовых, странных я еще не встречал. Вам говорят… а вы точно не понимаете…”
Любовь Андреевна не готова решиться на действие, она предпочитает перебирать свои грехи:
– Я всегда сорила деньгами без удержу, как сумасшедшая, и вышла замуж за человека, который делал одни только долги. Муж мой умер от шампанского, – он страшно пил, и, на несчастье, я полюбила другого…
Утонул сын Гриша, и Раневская уехала за границу, оставив дочь, “чтобы никогда не видеть этой реки”.
Любовь Андреевна купила во Франции дачу, ее любовник приехал туда и заболел. Она ухаживала за ним три года, больной был груб и капризен, совсем измучил ее – “душа моя высохла”.
Дачу продали за долги, пришлось переехать в Париж в бедную квартирку. Любовник Раневскую бросил, ушел к другой, она пробовала отравиться…
И вот вернулась в Россию, к своей девочке…
Теперь получила телеграмму из Парижа: он просит прощения, умоляет вернуться.
Раневская прямо рекомендует Лопахину жениться на Варе. Тот вроде соглашается, но без особой горячности.
Тут как раз к скамье подходят Варя, Аня и Трофимов. Лопахин подшучивает над Трофимовым: “Ему пятьдесят лет скоро, а он все еще студент”.
На самом деле Трофимову около тридцати. Он философствует о гордом человеке, о необходимости работать, о предназначении интеллигенции, которая только себя так называет… А на самом деле “интеллигенты” ничего серьезного не читают, мужикам говорят “ты”, “о науках только говорят, в искусстве понимают мало…”.
Лопахин противопоставляет сетованиям вечного студента свой взгляд – купец встает в пятом часу утра, работает до вечера. Видит, как много вокруг непорядочных людей, особенно если дело пахнет деньгами. Он думает: “Господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему быть великанами…”
Заботливый Фирс приносит Гаеву пальто – становится прохладно.
Уходят все, кроме Трофимова и Ани.
Студент посмеивается над Варей – старшая сестра “боится, а вдруг мы полюбим друг друга… Она своей узкой головой не может понять, что мы выше любви… Мы идем неудержимо к той яркой звезде, которая горит там вдали! Вперед! Не отставай, друзья!”
Трофимов говорит, что дворянство во искупление грехов перед прошлым крепостничеством должно упорно трудиться. Не философствовать, не водку пить, а трудиться!
Он уговаривает Аню бросить дом и уйти, чтобы быть свободной, как ветер!
Наивная молоденькая девушка в восторге от этих призывов.
Слышен тревожный голос Вари:
– Аня! Аня!
Действие третье
Вечер в гостиной Раневской. Играет еврейский оркестр. Танцуют. Шарлотта показывает фокусы. Дата: двадцать второе августа – день торгов.
Ждут Гаева с известием. Ярославская бабушка прислала пятнадцать тысяч, чтобы купить имение на ее имя, но этих денег не хватит даже на выплату процентов. Однако Раневская надеется на какое-то чудо.
В нервном ожидании она затевает разговор с Петей Трофимовым. Петя заявляет теперь уже ей, что он “выше любви”. Он замечает, что Раневская опять подумывает о поездке в Париж, к тому ужасному человеку, что обобрал ее. Раневская обижена и рассержена:
– Надо быть мужчиной, в ваши годы надо понимать тех, кто любит! И надо самому любить… Надо влюбляться! И у вас нет чистоты, а вы просто чистюлька, смешной чудак, урод… Вы недотепа! В ваши годы не иметь любовницы!
Петя заявляет: “Между нами все кончено!” Убегает, падает с лестницы.
Раневская.
– Какой чудак этот Петя…
Она просит прощения: “Ну, чистая душа… Пойдемте танцевать!”
И Трофимов с Раневской танцуют.
Фирс жалуется Яше на нездоровье, Яша равнодушно отвечает:
– Надоел ты, дед. Хоть бы ты поскорее подох.
Яша просит Любовь Андреевну, если она опять поедет в Париж, забрать его с собой. Ему здесь оставаться невозможно: “народ необразованный” и на кухне плохо кормят, “а тут еще Фирс этот ходит, бормочет разные неподходящие слова…”
Является Гаев со слезами: “Имение продано!” Кто купил?
Лопахин.
– Я купил. Вишневый сад теперь мой! Мой!
Его переполняет радость: он, Ермолай, который мальчишкой по снегу босиком бегал, купил имение, где его отца и деда даже на кухню не пускали… Музыка, играй!
Спохватившись, купец высказывает свое сочувствие Раневской, желает, чтобы ее “нескладная несчастливая жизнь” как-нибудь переменилась. Аня пытается утешить плачущую мать:
– Вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась твоя хорошая чистая душа… Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама!
Действие четвертое
Обстановка такая же, как в первом акте. Только занавеси сняты, нет картин. В глубине сцены сложены чемоданы и дорожные узлы. Яша держит поднос со стаканчиками, наполненными шампанским.
Приходят прощаться мужики. Любовь Андреевна отдает им свой кошелек. Слышны укоры Гаева: “Так нельзя, Люба! Так нельзя!”
Лопахин предлагает выпить шампанского. Возникает неловкая пауза. Пьет только Яша.
Пора на станцию.
Лопахин собирается в Харьков – с семейством Раневской он “замучился без дела”. Трофимов едет в Москву, как всегда опаздывая к началу занятий. Лопахин сначала подшучивает, по своей давней привычке, над “вечным студентом”, а потом предлагает ему денег на дорогу. Студент гордо отказывается:
– Дай мне хоть двести тысяч, не возьму. Я свободный человек. И все, что так высоко и дорого цените вы все, богатые и нищие, не имеет надо мной ни малейшей власти… Человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на земле, и я в первых рядах!
Лопахин. Дойдешь?
Трофимов. Дойду. Дойду или укажу путь другим, как дойти.
Слышно, как вдали стучат топором по дереву.
Раневская просит, чтобы пока она не уехала, не рубили сада.
Фирса было решено отправить в больницу. Аня спрашивает у Яши, сделано ли. Яша отмахивается, – должно быть, сделано. Высокомерный лакей отказывается проститься с матерью и рекомендует плачущей Дуняше вести себя прилично – тогда и плакать не придется. Яша мыслями уже весь в Париже – насмотрелся на невежество, хватит!
Раневская собирается жить во Франции на те деньги, что прислала ярославская бабушка. Конечно, денег хватит ненадолго. Аня собирается выдержать экзамен в гимназии, начать работать и помогать маме. Шарлотту бросают без средств к существованию. Однако Лопахин обещает найти ей место. Любовь Андреевна пытается в последний раз сосватать Варю за Лопахина, но из их разговора ничего не получается. Варя нанялась в экономки в богатое имение. Она привыкла работать.
Любовь Андреевна. О мой милый, мой нежный, прекрасный сад! Моя жизнь, моя молодость, счастье мое, прощай! Прощай!..
Слышно, как на ключ запирают все двери. Экипажи отходят.
В запертом доме остается всеми забытый дряхлый, больной Фирс – никто его в больницу не отправил. Он по привычке беспокоится, что хозяин не надел шубу – в пальто поехал. Обессилевший старик ложится и лежит неподвижно.
Слышно, как стучат топором по дереву.
(2 votes, average: 3.50 out of 5)ВИШНЕВЫЙ САД