В. Ф. Тендряков
Ранние рассказы Владимира Тендрякова (1923-1984) стилизованы под очерки – строгое, сдержанное слово, скупая описательность, репортажная оголенность конфликта. Все коллизии прямо связаны с социальными обстоятельствами, складывающимися в повседневной жизни людей, прежде всего на производстве. Но социальные обстоятельства интересуют Тендрякова не сами по себе, а лишь как условия среды, в которой существует человек. Тендряков был одним из первых, кто обнаружил разлагающее воздействие на человеческую душу норм и порядков,
Широкую известность получил рассказ Тендрякова “Ухабы” (1956). Здесь уже проявились характерные особенности творческой манеры писателя – он проводит некий психологический эксперимент, воссоздает острую драматическую ситуацию, требующую от человека делать выбор и принимать решение. В “Ухабах” изначальная ситуация такова: на размытой дождями дороге перевернулся грузовик с пассажирами, один из них тяжело ранен, из всех пассажиров директор МТС Княжев меньше других растерялся, организовал людей и сам тащил носилки с раненым, но когда от него же потребовали выделить трактор, чтоб доставить человека в больницу, Княжев непреклонен. Оказывается, есть две морали. Первая – частная, личная: “Я все сделал, что от меня зависело”. Вторая – государственная, безличная: “Никак не могу распоряжаться государственным добром не по назначению”. Княжев – не исключение, подобным образом рассуждают и председатель сельсовета, и участковый милиционер. Следовательно, речь идет о явлении – об отчуждении того, что считается благом государства, от блага отдельного человека.
И в целом ряде других своих произведений Тендряков продолжает исследование изменений, происходящих в душах людей, которые в своей повседневной жизни, на работе, имеют дело с обстоятельствами не теоретического, а “реального социализма”. Если в рассказе “Падение Ивана Чупрова” (1953) автор рисует только в негативных тонах своего героя, рачительного и оборотистого председателя колхоза, который в условиях постоянного дефицита шел на всякие противозаконные сделки и сам все ниже и ниже опускался, то уже героиня повести “Поденка – век короткий” (1965) Настя Сыроегина, что подожгла свинарник, чтобы скрыть приписки, предстает прежде всего как жертва сложившейся системы имитации работы с ее надуманными инициативами, дутыми рекордами, фальшивыми успехами. Наконец, в романе “Кончина” (1968) Тендряков создает монументальный и зловещий образ целого колхозного социума – со своим жестоким и циничным хозяином, в которого превратился получивший в руки почти неограниченную власть ничтожный мужичонка Евлампий Лыков, с кучей опричников и прилипал, со своей системой подавления всяческой строптивости, с развалом и разором, который неминуемо следует за подавлением в людях
Человеческого достоинства. Тендряков показал, как этот противоестественный уклад формировал особый менталитет – смесь холуйства и наглости, рабской приниженности и почти религиозной веры в хозяина. Этот менталитет глубоко проникает в души людей и еще очень долго живет в них после смерти того, кто стал символом системы: “Евлампий Лыков умер, Евлампий Лыков жив. Жив в бабах, которые только что величали его “кормильцем”, жив в Пашке Жорове, в бухгалтере Слегове теплится… Лыков стал привычкой, – предупреждает автор. – От своих привычек люди легко и быстро не отказываются – только с болью, только с боем”.
Фактически Тендряков создал галерею художественных образов, в которых сосредоточены психологические, духовные болезни и изломы, порожденные “советским образом жизни”.
Есть определенная логика в том, что позже, на рубеже 1960-1970-х годов, Тендряков написал несколько рассказов, обращенных ко временам начала коллективизации. В центре каждого рассказа – абсурдная по своей сути коллизия: идет разор великолепного подворья, раскулачивание рачительного хозяина (“Пара гнедых”); деревенская дурочка называет себя невестой Сталина, и оттого ее кликушеские вопли нагоняют дикий страх на обывателей (“Параня”); в богатой, хлебородной стране умирают с голоду тысячи людей, которых раскулачили и согнали с насиженных мест (“Хлеб для собаки”), Тендряков пытается документально удостоверить социальный абсурд: во-первых, свидетельствами героя-повествователя, мальчика, на глазах которого все это происходило, а во-вторых, своеобразными “документальными репликами” (как их называет сам автор), где надо – со статистическими данными, где надо – с цитатами из официальных источников, которые придают кажущемуся немыслимым абсурду не просто фактическую достоверность, а весомость закономерного явления.
Таким образом, писатель убеждает в том, что вскрытые им в живой современности вопиющие противоречия между нормами человечности’, даже простым здравым смыслом и правилами “победившего социализма” не образовались вследствие извращения идеи в процессе ее реализации; они, эти противоречия, присутствовали с самых первых шагов продвижения по новому пути. Значит, они были заложены изначально в самой идее. Подобные выводы были совершенно неприемлемы для официальной идеологии, поэтому “Пара гнедых” и другие рассказы, написанные в 1969-1971 годах, смогли увидеть свет лишь спустя два десятилетия.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)В. Ф. Тендряков