Гончаров родился в купеческой семье. Первоначальное образование он получил в частном пансионе, где выучил французский и немецкий языки, перечитал все доступные книги – “невообразимую смесь… почти выученную наизусть”. В 1822 его отдали в Московское коммерческое училище, а в 1831 он поступил на словесное отделение Московского университета; изучение литературы подстегивало “страсть к чтению” и “формировало перо”. Еще студентом Гончаров перевел и поместил в журнале “Телескоп” две главы из романа Э. Сю “Атар-Гюль”
Гончаров входил в литературу нерешительно, переживая глубокие сомнения относительно своих сил: “кипами исписанной бумаги… топил печки”. В 1842 году он написал очерк “Иван Савич Поджабрин”, напечатанный лишь шесть лет спустя. В 1845 году Гончаров напряженно работал над романом, который передал В. Г. Белинскому “для прочтения и решения, годится ли он”. Этот роман – “Обыкновенная история” – вызвал восторженную оценку критика и его окружения. Напечатанный в “Современнике” в 1847 году, роман принес писателю подлинное признание. Столкновение двух центральных героев романа Адуева-дяди и Адуева-племянника, олицетворявших трезвый практицизм и восторженный идеализм, воспринималось современниками как “страшный удар романтизму, мечтательности, сентиментальности, провинциализму” (Белинский). Однако автор рисовал с иронией не только прекраснодушие и ходульное поведение запоздалого романтика. В. П. Боткин, справедливо замечая, что в романе достается и голому практицизму, что художник “бьет обе эти крайности”, признавался: “Я ничего не знаю умнее этого романа”. Десятилетия спустя антиромантический пафос становился все менее актуальным, и следующие поколения воспринимали роман как самую “обыкновенную историю” охлаждения и отрезвления человека, как вечную тему жизни.
Многомерность авторской позиции и изощренность психологического анализа, ставшие устойчивыми чертами поэтики Гончарова, объясняются отчасти и своеобразным автобиографизмом романа: каждый из героев-антиподов психологически близок писателю, отражая разные проекции его душевного мира.
В 1852 году Гончаров в качестве секретаря адмирала Е. В. Путятина отправился в кругосветное плавание на фрегате “Паллада”. Секретарские обязанности отнимали много сил, тем не менее уже во время экспедиции “явилась охота писать”, и Гончаров “набил целый портфель путевыми записками”. Они сложились в итоге в книгу очерков, которые были печатаны в 1855-1857 годах в периодике. В 1858 году книга вышла отдельным изданием под названием “Фрегат “Паллада”. У Гончарова с детства был вкус к литературе путешествий, и здесь он выступил истинным мастером этого жанра. “Параллель между своим и чужим”, острые впечатления от встречи с другими культурами (главным образом с британской и японской), привычка все “прикидывать” “на свой аршин” обеспечили заинтересованное внимание русского читателя к этим очеркам. Н. А. Добролюбов восхищался остроумием и наблюдательностью “блестящего, увлекательного рассказчика”.
По возвращении из путешествия Гончаров определился на службу в Петербургский цензурный комитет. Должность цензора, а также принятое им приглашение преподавать русскую литературу наследнику престола вызвали негодование либералов. Заметно охладились его отношения с кругом единомышленников В. Г. Белинского. Позднее Гончаров подчеркивал, что его либеральные настроения молодости не имели ничего общего с “юношескими утопиями в социальном духе” и что влияние Белинского ограничивалось исключительно сферой эстетики.
Необходимо отметить, что Гончаров-цензор облегчил судьбу целого ряда лучших произведений русской литературы (“Записки охотника” И. С. Тургенева, “Тысяча душ” А. Ф. Писемского и других), однако к радикальным изданиям он относился откровенно враждебно, что вызывало раздражение в кругах левой интеллигенции. В течение нескольких месяцев (с осени 1862 по лето 1863 года), Гончаров редактировал официозную газету “Северная почта”, что также не лучшим образом отразилось на его репутации.
В 60-70-е годы XIX века Гончаров, человек мнительный и, по его собственному определению, “нервозный”, упрямо пытался отдалиться от литературного мира. “Кусок независимого хлеба, перо и тесный кружок самых близких приятелей” составили его житейский идеал. Он писал: “Это впоследствии называли во мне обломовщиной”. Замысел нового романа сложился у Гончарова еще в 1847 году. Два года спустя была напечатана глава “Сон Обломова”, “увертюра всего романа”. Но читателю пришлось еще в течение десяти лет ждать появления полного текста “Обломова” (1859), сразу принесшего автору огромный успех. По словам А. В. Дружинина, “Обломов и обломовщина” облетели всю Россию и навсегда укоренились в нашей речи”. Роман спровоцировал бурные споры, свидетельствуя о глубине своего замысла. Статья Добролюбова “Что такое обломовщина” (1859) представляла собой беспощадный суд над главным героем, “совершенно инертным” и “апатичным” барином, символом косности
Крепостнической России. Эстетическая критика, напротив, видела в герое “самостоятельную и чистую”, “нежную и любящую натуру”, далекую от модных веяний и сохранившую верность главным ценностям бытия.
К концу XIX века полемика о романе продолжалась, причем последняя трактовка постепенно возобладала: ленивый мечтатель Обломов по контрасту с сухим рационалистом Штольцем стал восприниматься как воплощение “артистического идеала” самого романиста, тонкий психологический рисунок свидетельствовал о душевной глубине героя; читателю открылся мягкий юмор и скрытый лиризм Гончарова. В начале XX века И. Ф. Анненский по праву назвал “Обломова” “совершеннейшим созданием” писателя.
Последний роман И. А. Гончарова “Обрыв” (1868) был задуман еще р 1849 году как роман о сложных отношениях художника и общества. К 60-м годам XIX века замысел обогатился новой проблематикой, рожденной пореформенной эпохой. В центре произведения оказалась трагическая судьба революционно настроенной молодежи, представленной в образе “нигилиста” Марка Волохова. Уже символическое название романа, найденное на самом последнем этапе работы, свидетельствовало об авторском неприятии общественного радикализма. Издания левой ориентации возмущенно реагировали на появление романа, отказав автору в таланте и в праве суда над молодежью, пройдя мимо глубокой трактовки любовной темы в “Обрыве”. Напряженный конфликтный фон, не свойственный обычно Гончарову-романисту, диктовался острой постановкой проблемы свободы в любви: борьба главной героини со страстью, столкновение нравственных императивов с силой любовного влечения дали Гончарову богатый материал для глубокого психологического анализа.
В последние годы жизни, после появления “Обрыва”, имя Гончарова редко появлялись в печати. Он ограничился публикацией лишь нескольких мемуарных очерков и литературно-критических статей, среди которых выделяется “критический этюд” “Миль-он терзаний” (1872), посвященный постановке “Горя от ума” А. С. Грибоедова на сцене Александринского театра, ставший классическим разбором комедии. Гончаров предложил столь глубокую трактовку психологической и драматической природы “Горя от ума”, что ни один историк литературы в дальнейшем не обошел вниманием его анализ. Сам писатель болезненно переживал свое творческое молчание последних десятилетий. Его письма тех лет рисуют образ одинокого и замкнутого человека, необычайно тонкого наблюдателя, сознательно сторонившегося жизни и вместе с тем страдавшего от своего изолированного положения.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ И. А ГОНЧАРОВА