Драма “Гроза” была написана Александром Николаевичем Островским в 1859 году после путе-шествия по Волге. Считалось, что прообразом Катерины послужила некая Александра Клыкова. Ее история во многом схожа с историей героини, но Островский закончил работу над пьесой за месяц до самоубийства Клыковой.
Однако сам факт такого совпадения говорит о том, что автор прозорливо уловил и достоверно описал нараставший в купеческой жизни конфликт между старшим и младшим поколениями. Появление “Грозы” дало возможность Добролюбову назвать
Власть тьмы в драме “Гроза” сосредоточена в руках двух человек: Савла Прокофьевича Дикого и Марфы Игнатьевны Кабановой. Дикой – богатый купец и влиятельное лицо в городе, поэтому он счи-тает, что ему все дозволено:
Кулигин: “За что сударь, Савел Прокофьевич, честного человека обижать изволите?”
Дикой: “Отчет, что ли я стану тебе давать! Я и поважней тебя никому отчета не даюЕ”.
По словам Островского, причиной самодурства Дикого является его “горячее, своевольное серд-це”. Он не может, а, по-моему, даже и не пытается, совладать со своим буйным нравом, поэтому чи-нит беззаконие. Тетка Бориса, оставляя завещание, поставила главным условием получения наслед-ства почтительность к дядюшке.
Но Дикой не признает никаких моральных норм и действует согласно пословице: “Закон, что дышло: куда повернул, туда и вышло”. Кулигин считает, что надо как-то угож-дать Дикому, но что Кудряш резонно замечает:
Кудряш: “Е Кто ж ему угодит, коли у него вся жизнь на ругательстве построена? А уж пуще всего из-за денег; ни одного расчета без брани не обходитсяЕ”
Или когда Борис рассказывает об условии завещания Кудряшу и Кулигину, Кудряш говорит:
Кудряш: “Опять же, если бы вы и были к нему почтительны, нешто кто ему запретит сказать-то, что вы непочтительны?”
Но деньги не дают Дикому духовной силы и полной убежденности в своей правоте. Он иногда пасует перед тем, кто сильнее его в законах, потому что в нем еще теплится маленькая искра нравст-венности:
Дикой: “О посту как-то, о великом, я говел, а тут нелегкая и подсунь мужичонка; за деньгами пришел, дрова возил. Е Согрешил-таки: изругал, так изругал, что лучше требовать нельзя, чуть не прибил. Вот оно, какое сердце-то у меня!
ЕИстинно тебе говорю, мужику в ноги кланялсяЕпри всех кланялся”.
Но все-таки эта “самокритика” Дикого сродни его самовольным причудам. Это не покаяние Ка-терины, вызванное угрызениями совести. Дикому тяжело расплачиваться, потому что он желает, что-бы ему было хорошо, а все окружающее его убеждает, что это хорошее достается деньгами.
Он хочет только получать деньги, но не отдавать их. Отдачу денег, по мнению Добролюбова, он принимает как “несчастие, наказание, вроде пожара, наводнения, штрафа, – а не как должную, законную расплату за то, что для него делают другие”. Даже когда он и знает, что уж непременно надо отступить, и уступит потом, а все-таки прежде постарается напакостить:
Дикой: “Я отдать – отдам, а обругаю!”
И все же Дикой творит свои беззакония с тайным сознанием неправильности своих действий. Но это самодурство можно прекратить только временно. Например, Кабановой это легко удается, так как она прекрасно знает в чем слабость своеволия Дикого:
Кабанова: “А и честь-то невелика, потому что воюешь-то ты всю жизнь с бабами. Вот что”.
Кабанова – защитница старой морали, точнее худших ее сторон. Кабаниха, как ее называют не-которые герои пьесы, соблюдает только те правила “Домостроя”, которые ей выгодны. Полностью она даже формально не соблюдает этот старинный закон: “Е согрешающих не осуждай, вспомни и о своих грехах, позаботься, прежде всего, о них Е”, – гласит “Домострой”. А Марфа Игнатьевна осужда-ет Катерину даже за то, что та неправильно попрощалась с мужем, уезжающим на 2 недели в Москву:
Кабанова: “Что ты на шею-то виснешь, бесстыдница! Не с любовником прощаешься! Он тебе муж, глава!
Аль порядку не знаешь? В ноги кланяйся!”
Кабанова признает не все старое: из “Домостроя” берутся только самые жесткие формулы, ко-торые могут оправдать деспотизм.
Но все-таки Марфа Игнатьевна далеко не бесчувственна, как мать. Перед отъездом Тихона Варвара говорит:
Варвара: “Е С маменькой сидят запершись. Точит она его теперь как ржа железо”.
Катерина: “За что же?”
Варвара: “Ни за что, так, уму разуму учит. Е У нее сердце все изноет, что он на своей воле гуляетЕ”
Интересно свидетельство современника о том, как играла Кабанову известная актриса: в нача-ле пьесы она выходила на сцену сильная, властная, грозно произносила свои наставления сыну и невестке, потом, оставшись на сцене одна, вдруг менялась и становилась добродушной. Было ясно, что грозный вид нужен только для того, чтобы “поддержать порядок в доме”. Марфа Игнатьевна сама знает, что будущее не за ней:
Кабанова: “Е Ну да уж хоть то хорошо, что ничего не увижу”.
В трагическом финале Островский бросает вызов самодурной силе, он говорит, что нельзя дальше жить с ее насильственными, мертвящими началами. Смерть Катерины является протестом против кабановских понятий о нравственности, становится ее избавлением от “власти тьмы”. Пьеса заканчивается восклицанием Тихона на трупе жены:
Тихон: “Хорошо, тебе, Катя! А я-то зачем остался жить на свете да мучиться!”
Слова Тихона говорят нам, что жить в “темном царстве” хуже смерти, они заставляют нас по-думать уже не о любовной интриге, а обо всей той жизни, где живые завидуют умершим, да еще ка-ким – самоубийцам! Смерть главной героини свидетельствует о том, что “власть тьмы” не вечна и “темное царство” обречено, потому что нормальные люди жить в нем не могут.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Темное царство в драме “Гроза”