СУДЬБЫ ЛЮДЕЙ В ГОДЫ РЕВОЛЮЦИИ (по пьесе М. А. Булгакова “Дни Турбиных”)

СУДЬБЫ ЛЮДЕЙ В ГОДЫ РЕВОЛЮЦИИ (по пьесе М. А. Булгакова “Дни Турбиных”)

В основе пьесы Михаила Булгакова “Дни Турбиных”, как и романа “Белая гвардия”, лежат события, связанные с последствиями Брестского договора, в соответствии с которым Украина была признана независимым государством, была создана “Украинская держава” во главе с гетманом Скоропадским и “за границу” бросились беженцы со всей России. Действие пьесы разворачивается в Киеве, а события по продолжительности совпадают с романными, но время сжимается

примерно до трех суток, а точнее, до трех вечеров и одного утра, что соответствует четырем действиям драмы и усиливает напряженность ситуации.

В умной и честной книге Ю. Трифонова “Отблеск костра” есть такие слова: “На каждом человеке лежит отблеск истории. Одних он опаляет жарким грозным светом, на других едва заметен, чуть теплится, но он существует на всех. История полыхает, как громадный костер, и каждый из нас бросает в него свой хворост”.

Герои пьесы М. Булгакова “Дни Турбиных” не были историческими деятелями. Они были простыми, рядовыми участниками событий, вовлеченными в ход истории против своего желания. Но и на них “лежит отблеск истории”. Как только открывается занавес, история дает о себе знать песней Николки: “Хуже слухи каждый час. Петлюра идет на нас!”, выстрелами пушек, бухающих где-то под Святошином, все время гаснущим электричеством, проходящей по улице воинской частью. И на столкновении Турбиных с Тальбертом – столкновении внутреннем, внешне все происходит очень вежливо и сдержанно, – тоже суровые краски истории. История проникает в речь Турбиных, определяет их поведение, проявляется в состоянии Елены, нетерпеливо ожидающей своего мужа, в поведении Тальберга, Лариосика, в рассказе Мышлаевского о положении на фронте; она становится сутью разговора о “последнем ужине дивизиона”, а затем выплескивается в эпицентр – сцена в Александровской гимназии. Булгаков передал “отблеск истории” через беспокойство своих героев, в размышлениях Алексея Турбина, Мышлаевского, в высказываниях Студзинского, Лариосика…

Война и революция нарушили обычное течение жизни семьи Турбиных, где все было строго организовано и определено на много лет вперед. В положении Турбиных самым страшным оказалась утрата ими устоявшейся системы оценок, затрудняющая для них решение вопросов чести. Ведь Турбины понимают честь как прямое следование своему долгу, как следование своим монархическим идеалам, присяге на верность царю и отечеству. Империя, служить которой было делом долга и чести русского офицера, канула в Лету. Жизнь потребовала от каждого человека решения главного вопроса: с кем пойти, к кому прибиться, что защищать, какие идеалы отстаивать. Нет армии, нет оружия, нет идеи, тем не менее, каждый пытается для себя решить вопрос, как жить дальше, как вынести груз смятения и растерянности, выработать свою линию поведения. Легче всего было остаться верным старому порядку, основанному на почитании триединства – самодержавия, Православия, народности. Но прежде всего нужно было постараться сохранить в себе Человека.

Три белогвардейских офицера – Алексей Турбин, Мышлаевский и Студзинский олицетворяют три возможных для офицера пути в условиях революции. Это: гибель, освобождающая от выбора, шаг навстречу большевикам и третья дорога, ведущая в тупик. Ее в пьесе выбирает Студзинский – и из эпизодического персонажа становится одним из главных действующих лиц.

Алексей Турбин – кадровый военный, полковник, участник Первой мировой войны – убежден, что армия должна защищать порядок.

Алексей принимал присягу и, верный своему долгу, оказался в белой гвардии, как только свершились революционные события. Полковник Турбин не выбирает, как Тальберг, к кому примкнуть (вспомним, как муж Елены заявляет, что “прекрасно в курсе дела. Гетманщина оказалась глупой опереткой. Я решил вернуться и работать в контакте с Советской властью. Нам нужно переменить вехи…”).

Поступками Алексея руководят не мысли о карьере, а долг, порядочность, нравственная обязанность перед теми святынями, которым он поклонялся: родина, честь, бескорыстное служение своему народу.

Алексей Турбин наиболее сознательно и обостренно реагирует на ситуацию, его позиция раскрывается в пьесе напрямую. Турбина волнуют события в Украине, он разочарован в действиях гетмана, который стал “ломать эту чертову комедию с украинизацией”, он видит разложение белого офицерства во главе с “гвардейской штабной оравой” и предрекает гибель белого движения. В сцене в Александровской гимназии Алексей Турбин произносит слова осуждения в адрес тех генералов, которые возглавили белую гвардию на Дону, слова о конце белой гвардии вообще. “Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено! Гроб! Крышка!” В сущности, эти слова не противоречат ни логике развития событий, ни логике развития характера полковника Турбина.

Трагическое начало достигает своей кульминации, когда Алексей Турбин отказывается посылать людей на смерть, признавая тем самым, что человеческая жизнь важнее любой идеи, что она самоценна. Но за собой полковник Турбин не может признать права на жизнь любой ценой. Чувство чести заставляет его искать смерти. В одном из публичных выступлений М. Булгаков сделал важное замечание: “Тот, кто изображен в моей пьесе под именем полковника Турбина, есть не кто иной, как изображенный в романе полковник Най-Турс, ничего общего с врачом в романе не имеющий”. И фраза, с которой умирает Алексей Турбин, в романе принадлежит полковнику Най-Турсу.

Булгакова упрекали за то, что из своей пьесы он удалил тот “большевистский фон, ту силу, которая надвигалась на Киев и вышибла оттуда скоропадчину”. Но на самом деле в пьесе заметен поворот некоторых героев Булгакова к большевизму, к сотрудничеству с советской властью.

Не только Николка, но и умудренный жизнью Мышлаевский выражает надежду примириться с новой властью, пусть она мобилизует его. И лишь Студзинский и Тальберг решают связать свои судьбы с белым движением. В “Песнь о вещем Олеге” Булгаков вводит новый рефрен: “Так за Совет Народных Комиссаров мы грянем громкое “Ура! Ура! Ура!”. Герои Булгакова готовятся к новой жизни. В этом и есть тот “большевистский” фон, за отсутствие которого критиковали автора.

Булгаков ничего не скрывает. Напротив, он пытается рассказать о своих героях всю правду.

Турбины хотели укрыться за своими кремовыми шторами, когда не знали, что происходит, хотели быть нейтральными. Они не хотели изменений, тем более таких кардинальных, их вполне устраивал “старый” мир. Юный Лариосик, нелепый, смешной и одновременно такой чуткий, глубокий человек, достаточно точно выразил одну из главных мыслей драмы. Он говорил о себе, но под этими словами могли бы подписаться многие: “…он потерпел драму, но здесь, у Елены Васильевны, оживает душой, потому что это совершенно исключительный человек, Елена Васильевна, и в квартире у них тепло и уютно, и в особенности замечательны кремовые шторы на всех окнах, благодаря чему чувствуешь себя оторванным от внешнего мира… А он, этот внешний мир… согласитесь сами, грозен, кровав и бессмыслен”.

Как хорошо было бы отгородиться от мира кремовыми шторами, представит себе реальную действительность чем-то выдуманным, нереальным. Но кремовые шторы уже не могут защитить героев от надвигающихся событий. “Ужас гражданской войны” уже вошел в быт человеческого существования. Во всем чувствуется напряжение – и когда говорится о бегстве гетмана, и когда мирно украшают елку. Автор постоянно вводит детали, которые передают драматическую напряженность… В пьесе Булгакова сведены к минимуму политические рассуждения, выводы, рекомендации, зато в ней есть честность, порядочность, доброта, искренность, стремление найти наиболее справедливый путь в жестокой схватке противоборствующих сил. И тем не менее, каждая строка пьесы пропитана политикой, потому что передает атмосферу своего времени. Герои Булгакова ищут самих себя, ищут ответы на сложные вопросы, поставленные временем, но отыскать эти ответы не просто. Отсюда и смятенность душ, и разбросанность мыслей.

По выражению самого писателя, “Дни Турбиных”, как и “Белая гвардия”, – “это упорное изображение русской интеллигенции как лучшего слоя в нашей стране…”, “изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной исторической судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии”. Своим героям, оказавшимся против воли втянутыми в исторические события, автор симпатизирует, сочувствует, сострадает.

Рассказывая об отношении к своим героям, Булгаков, по словам А. Луначарского, мог бы сказать следующее: “Я утверждаю, что все эти юнкера, студенты, массовое кадровое офицерство, которые шли против вас в гражданской войне, были жертвами, а не скопищем преступников, что среди них преобладали люди, верующие в Россию, искренне полагавшие, что они ее спасут, и желавшие положить за нее живот свой. Да, ты победил, коммунистический галилеянин, но ты не имеешь права презирать побежденных. Вместе с тобой я буду презирать гетманщину, петлюровщину, генералыцину. Но примиримся с тем, что примкнувшая к белогвардейскому движению русская интеллигенция, что все эти бесчисленные турбины были хорошими людьми”.

Обратившись в пьесе “Дни Турбиных” к изображению “русской усобицы”, М. Булгаков сумел подняться над настроением классовой розни и утвердить идею человечности, самоценности жизни, непреложности традиционных нравственных ценностей.