Многие когда-нибудь видели прорастающие сквозь каменные плиты, сквозь трещины в асфальте, везде, где только можно, прекрасные цветы. Такова и суть поэзии,- Душа поэта, его воображение похожи на плодороднейшую почву, на которой с трудом, с мукой, с усилием, но все же упрямо прорастают мысли-стихи. Из грязи, из пыли, из черной почвы, из самых глубин тянутся ввысь эти хрупкие ростки, чтобы потом обрести настоящую силу, расцвести, показать всем свою красоту, свою прелесть. И чем чаще будет обхаживать, рыхлить творец эту почву, чем больше дождей вдохновения
Маяковский – такой поэт. В своем стихотворении “Сергею Есенину” он говорит о проблеме автора и его поэзии. В целом цветовая гамма совсем не богата, потому что автор, возможно, хотел обратить внимание читателя больше на содержание. Особенно выделяются белый и черный цвета (“чтоб щеки заливал смертельный мел”, чернила). С одной стороны, такие цвета характерны для главных атрибутов поэта – листа чистой бумаги и чернил. С другой стороны, пространство, окрашенное в такие тона, напоминает о смерти, о бледности покойников, о сырости и черноте земли, в которую их закапывают, об одиночестве и темноте, окружающей человека после смерти (“Летите, в звезды врезываясь”).
Стихотворение имеет необычный фонический строй: согласные звучат в строках, в которых речь идет о жизни, а тихие, шипящие (“заупокойный”, “прошлых”, “переделавши”) – об умирании, о смерти:
У народа,
У языкотворца,
Умер
Звонкий
Забулдыга подмастерье.
И несут
Стихов заупокойный лом,
С прошлых
С похорон
Не переделавши почти.
Кроме того, есть в стихотворении и “бронзы звон”, и “гремящий скандалист”, и “трехпалый свист”. Маяковский кричит, но не каждый может услышать его слова. Стихотворение написано в его излюбленной форме – лесенкой, тоническим стихом, в котором учитывается лишь количество ударных слогов в строке. Некоторые слова Маяковский выносит с конца строки на новую, таким образом выделяя их, останавливая на них внимание:
Ни тебе аванса,
Ни пивной. Трезвость.
Благодаря всему этому создается впечатление сбивчивой, отрывистой, несколько хаотичной речи. Использование перекрестной рифмы (смяло – вина – мало – вина, классом – до драк – квасом – дурак) придает логическим построениям четкость, законченность, но рифма не всегда точная (врезываясь – трезвость), из-за чего стихотворение становится похоже на живой разговор. Ряд используемых автором неологизмов (бредь, рассоплено, калекши) также способствует этому.
Можно отметить как одно из особенностей стихотворения то, что Маяковский постоянно обращается к Есенину как к живому: “Вы ушли, как говорится, в мир иной”. Причем разговор этот идет в настоящем времени, как любая обычная беседа. Такое построение придает особенную интимность, когда появляется возможность высказать все наболевшее, признаться в том, о чем обычно не говорится, о чем умалчивается. В таком плане стихотворение воспринимается как некая исповедь автора, где обращение к Есенину – это лишь повод оформить свои до сих пор не осознанные ощущения в четкие мысли о предназначении поэта, о месте поэзии в жизни поэта.
Для Маяковского создание стихов – это некое умение, способность (“Вы ж такое загибать умели, что другой на свете не умел”). Причем способность дается не просто так, ее нужно развивать как полезное, нужное, ведь поэт – подмастерье народа. Ему необходимо всегда творить, и творить свободно, всегда говорить о том, что у него на душе. Поэтому, конечно, Маяковский осуждает тех, кто считает, что если “к вам приставить бы кого из напостов – стали б содержанием премного одаренней”, ведь невозможно творить по чьей-то указке, под надзором, потому что тогда начинаешь писать “утомительно и длинно”, а главным становится число строк, а не их содержание.
Автор понимает, что поэт без свободы – не поэт, что у такого человека выхода нет: или становиться подражателем, или умереть. Несвобода для поэта как отсутствие чернил. Возможно, поэтому Маяковский говорит: “Почему же увеличивать число самоубийств? Лучше увеличь изготовление чернил!”. Он презирает те пути, которые “протоптанней и легче”. Для него невозможна сама мысль о том, что можно сдаться, остановиться, бросить все, уйти. Поэтому он не может понять Есенина, сделавшего это. Поэт, талант которого Маяковский признает одним из величайших, перестает бороться, перестает сражаться, умирает – и перестает творить. А для Маяковского не существует даже мысли о том, чтобы по собственному желанию перестать создавать стихи. В любой ситуации он стремится воспеть жизнь, и для него смысл ее – в безостановочном движении вперед. Без сомнений, без сожалений, без оглядки: “Марш!.”.. И пусть жизнь трудна, но он вырвет “радость у грядущих дней”.
И зная о том, что случается с поэтом после смерти, когда “к решеткам памяти уже понанесли посвящений и воспоминаний дрянь”, “ваше имя в платочки рассоплено”, а стихи мямлят и мнут, Маяковский, как настоящий оратор с трибуны, заявляет, что “в этой жизни помереть не трудно”, что у настоящих поэтов весь смысл их творчества в том, чтобы “сделать жизнь”, а это “значительно трудней”. Но труд стихотворца всегда был, есть и будет тяжелым. Как крестьяне всю свою жизнь обрабатывают землю, чтобы на ней вырос хлеб, телесная пища, так и поэт посвящает свое существование нелегкому вспахиванию огромных и неосвоенных полей своей души, чтобы появились стихи, духовная необходимость, ведь “слово – полководец человечьей силы”.
Наверное, можно утверждать, что Маяковский хотел в этом стихотворении передать свое отношение к поэзии и поэтам. Обозначив для себя цель – жить, чтобы “сделать жизнь” и воспеть ее, он всегда стремился к ней. И его, без сомнения, можно отнести к тем великим людям, которым удалось взрастить в своих душах поэзию.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)СТИХОТВОРЕНИЕ В. МАЯКОВСКОГО “СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ” (вариант 2)