Последняя глава книги завершается картиной, которую простодушный летописец описывает с содроганием:
“…глуповцев поразило неслыханное зрелище. Север потемнел и покрылся тучами; из этих туч нечто неслось на город: не то ливень, не то смерч. Полное гнева, оно неслось, буровя землю, грохоча, гудя и стеная и по временам изрыгая из себя какие-то глухие, каркающие звуки…
Наконец земля затряслась, солнце померкло… глуповцы пали ниц…
Оно пришло…”
Градоначальником тогда был Угрюм-Бурчеев. Помните, он предупреждал: “Идет
Каков смысл такого финала? Что такое то таинственное “оно”, которое неслось на город? Почему при его приближении “неисповедимый ужас выступил на всех лицах, охватил все сердца”?
Почему именно Угрюм-Бурчеев оказался в состоянии предвидеть “его” появление? Можно ли, наконец, сопоставить этот финал с концовками глав “Голодный город” и “Соломенный город”?
Давно уже в литературоведении идут споры относительно истолкования финала “Истории одного города”. В большинстве исследований слова Щедрина о таинственном “не то ливне, не то смерче” ассоциируются с идеей народного восстания. Так, например, В. Я. Кирпотин писал, что в развязке истории градоначальников “нельзя видеть ничего другого, кроме как картины будущей революции”. Однако высказывается и другое мнение, согласно которому в финале “Истории одного города” речь идет о наступлении в России реакции – после поражения восстания декабристов в 1825 г.-и даже больше, о мрачных предчувствиях писателя относительно перспектив общественного развития. “…В образе “оно”,-отмечает исследователь Д. П. Николаев,-появляется нечто враждебное жизни, враждебное глуповцам, выступившим против градоначальника, и “родственное” Угрюм-Бурчееву”.
Далее, говоря о символическом значении заключительной сцены, он подчеркивает: “…Можно сказать: “оно” – это не только моровое царствование Николая I и наступление реакции при Александре II; это одновременно широчайшее итоговое обобщение всего того, что враждебно жизни, человеку, народу, общественному развитию”.
Спор о финале