Личность героя сделала из художника настоящего историка.
Кузнецов мечтал изобразить Салавата, и для этого посвятил много времени на то, чтобы картина выглядела максимально правдоподобно.
Батыр, то, что его окружает, люди и предметы, его одежда, все соответствует историческим документам.
А то, что Кузнецов выбрал именно такой эпизод из жизни персонажа, показывает мне живописца, как творца, воспевающего силу обычных людей, верящих в превосходство своих взглядов и идей.
Единственный, кого зритель может хорошо рассмотреть – это Салават Юлаев.
Он стоит лицом ко всем, кто смотрит на картину.
О чем говорит его гордый взгляд, несгибаемая поза? Этот человек не первый раз стоит перед лицом невежества и черствости людей, которые не желают даже мысли допустить о свободе и равенстве народов.
И каждый раз Салават чувствует, что только своим отношением и решительностью сможет повлиять на ход событий.
Пусть не эти люди подумают и изменят свое решение, но будущим поколениям будет рассказана история, и у них есть шанс понять, что за свои права стоит бороться, несмотря на препятствия.
Поза батыра сама говорит о несломленной натуре, и желании ни за какую цену не прогибаться под натиском угроз, подкупов и даже страхом пыток и неминуемой смерти.
Выражение сурового лица все сказало палачам.
Его огромные глаза уверенно смотрят на них как в будущее со смелостью не фанатика, а вождя, за которым стоят тысячи его сограждан.
Если обратить внимание на тех, от которых зависит будущее героя, то можно отметить два плана.
На переднем расположены нахохленные и напудренные, обвязанные в ленты и в камзолах чиновники.
Они видят угрозу их спокойствию в этом молодом человеке.
Они знают уже, что приготовили ему, теперь выбирают средства поужасней, чтобы последние моменты жизни Салавата превратить в ужасные муки.
На заднем плане палачи, которые подготавливают свои изощренные орудия пыток.
Их художник даже не пытается прорисовать в точных деталях, он выделяет их только как темное пятно.
И этот прием оказался действующим.
Картина своей силой звучания разбудила во мне гордость за тех героев, что отдали все для счастья многим незнакомых им людям.
