Кроме знаков препинания, интонации, с которой мы прочитаем то или иное предложение, большое значение для правильного осмысления и требуемого восприятия стиха, текста, словосочетания имеют смысловые и ритмические контрасты. Причем и те и другие могут заключать в себе интертекстуальные связи с другими великими произведениями. Смысловые и ритмические контрасты не только украшают произведение замысловатыми, а может, и простыми словосочетаниями, но и создают настроение литературного творения, а также помогают нам узнать замысел автора, подтекст
Для того чтобы мои вышеописанные предположения не показались наигранным фарсом или грубой лестью в адрес поэмы Блока “Двенадцать”, подкрепляю их фактами, из которых могут следовать простейшие умозаключения, приводящие нас к тому, что было сказано в самом начале моего сочинения.
В поэме Блока 12 глав, каждая из которых по-своему неповторима и имеет свою ритмику, не говоря уже о смысловых контрастах. Самая первая глава написана раешным стилем, что очень напоминает нам театр, где даже проза говорится, как стихотворение. “Черный вечер”, “Под снежком – ледок. Скользко, тяжко…” – эти словосочетания сразу заставляют нашу душу съежиться 6т холода и настроиться совсем не на светлое будущее. “Ветер хлесткий! Не отстает и мороз!” Ветер – буря жизни, мороз – лед души.
Или, сказать проще, проблемы, беды жестокой жизни не покидают нас. Продажная чистота, нельзя не заметить сатирическое обращение: “Товарищ поп”. Кроме того, через пару строф в смысловые контрасты не забудем включить “Ветер веселый.
И зол, и рад”. Непрекращающееся падение прохожих, может, из-за всемогущего в поэме “Двенадцать” ветра, а может, из-за льда, создает впечатление кукольного театра, где к каждому привязана своя веревочка, и кто-то один небрежно дергает за эти веревочки.
“Черное, черное небо. Злоба, грустная злоба кипит в груди… Черная злоба, святая злоба. Товарищ!
Гляди. В оба!” Если постараться осмыслить эти строки, то можно сделать такое умозаключение, что смотреть-то приходится в “черное небо”. Итак, первая глава, наполненная немереным количеством смысловых контрастов, написанная раешным стилем, создала у нас подавляющее настроение, а также ассоциации со зловещим кукольным театром.
Может, именно это задумал показать нам автор?
Вторая глава написана ямбом – веселой простой стихотворной формой, нам опять же встречается тот же ветер, и заостряет внимание число 12, которое не только является отражением смысла названия поэмы, но и заставляет нас вспомнить, что были еще 12 апостолов, что весьма немаловажно. “Огня, огня, огня”. Огонь – уничтожающая сила, это не костер, размораживающий лед души. “На спину б надо бубновый туз!” Как известно, туз на одежде заключенных. И в то же время “свобода… без креста…”, “холодно, товарищи, холодно” – интертекст к “в ногу, товарищи, в ногу”.
И опять огни… Такой каламбур “революционный держите шаг!”, где не поймешь, какой шаг и как его держать, непременно отнесем к смысловым контрастам.
Во второй главе незаметно автор поднимает нам настроение, пусть даже при помощи простой стихотворной формы, в отличие от тяжелого раешного стиля. Третья глава очень похожа на частушки и песни. “Горе-горькое, сладкое житье!”, “мировой пожар в крови”. Вот, пожалуй, эти строки непременно относятся к смысловым контрастам.
Несмотря на то что читается третья глава весело, как будто частушками поется, нас не покидает чувство неизбежной боли, тяжести, льда, причем Блок опять напоминает нам о всеуничтожающем пожаре, который разгорелся из маленьких огоньков.
Четвертая глава написана раешным стилем, то есть опять происходит перемена настроения. Но слова в этой главе более “легкие”, более веселые. К смысловым контрастам можно отнести: “Катьку-дуру обнимает, заговаривает…”, “ах ты, Катя, моя Катя, толстоморденькая…” И не надо обладать высоким интеллектом, чтобы догадаться, что Катька-то – Русь наша.
Пятая глава представляет собой “жестокий романс”, но тут же мы замечаем плясовую: “Эх, эх, попляши! Больно ножки хороши!” И опять же в смысловые контрасты записываем: “Гетры серые носила. Шоколад Миньон жрала, С юнкерьем гулять ходила, С солдатьем теперь пошла?” Это четверостишие показало нам, что было и что сейчас, а оказалось, что было ведь лучше… “Эх, эх, согреши!
Будет легче для души!” – как будто призывает нечистая сила, ведь сейчас плохо… Пятая глава, где четверостишия напоминают “жестокий романс”, но в то же время к нему приписана плясовая припевка, представляется нам как площадной романс.
Шестая глава основана на звукоподражании, рифмующиеся слова в которой настолько звонкие и разные, что порой, как кинжал, пронизывают сознание. В этой же главе умирает Катька, что является интертекстуальной связью со стихотворением Пушкина “Осень”, которое состоит из 12 строф и в шестой знаменитое сравнение осени с умирающей девушкой. Но кроме этого не забудем, что Катька – Россия.
Кроме “Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах! Вскрутился к небу снежный прах!” к смысловым контрастам в этой главе отнесем повторяющееся “Революцьонный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!”
Седьмая глава возвращает нас к плясовому, частушечному ритму. Повторяется число 12, и получается каламбур – 12 апостолов с ружьецами, хотя очень похоже на ранее употребляемое “Русь” и “без креста”. “Лишь у бедного убийцы Не видать совсем лица… Замотал платок на шее – Не оправится никак…” Из этих строк, которые, безусловно, являются смысловым контрастом, можно сделать вывод, что на душе не легче, когда согрешишь, да и платок на шее – не веревка ли? Далее Петька рассказывает, из-за чего он опечален, и мне кажется, что автор, представив нам это признание в частушечном веселом ритме, просто показал, как обсмеяли его чувства.
И Петька спрятал их подальше. А ведь у куклы таких чувств нет…
Восьмая глава также написана частушками. И в самом начале мы наталкиваемся на смысловой контракт. “Горе-горькое! Скука скучная, Смертная!” “Уж я семячки Полущу, полущу…
Уж я ножичком Полосну, полосну!..” Блок с помощью частушечного ритма и смыслового контраста создал у нас впечатление, что убить, как семечки полущить, а ведь убить – это большой грех.
Девятая глава написана как “жестокий романс”. Кроме того, в ней есть и интертекстуальные связи с произведениями Гете “Фауст” и “Старый пес”. Ритмика марша присутствует в десятой главе: “Вперед, вперед, вперед, Рабочий народ!” Кроме того, здесь же используется смысловой контраст, всюду употребляемая, изъезженная, истертая рифма “кровь – любовь”. “…Снег воронкой завился. Снег столбушкой поднялся…” “Шаг держи революцьонный!
Близок враг неугомонный!” Если как-то совместить эти строки, то получится, что враг прячется в снежных столбах, как раз там, где прячется нечистая сила.
Одиннадцатая глава написана в стиле марша, который делает еще тверже слова, и без того твердые. В то же время автор как бы насмехается над идущими. “…И идут без имени святого Все двенадцать вдаль… Их винтовочки стальные На незримого врага…
В переулочки глухие, Где одна пылит пурга…” Он показывает нам, что врага-то никакого и нет. “…И вьюга пылит им в очи Дни и ночи Напролет…”, где была нечистая сила, а проще говоря, нечистая сила с ума их свела.
Двенадцатая, последняя глава написана хореем, и 12 человек сошли с ума. “Вдаль идут державным шагом. – Кто еще там? Выходи! Это ветер с красным флагом Разыгрался впереди…” Это и есть массовая галлюцинация. Смысловой контраст “…вдаль идут державным шагом” является интертекстуально связанным с произведением Пушкина “Бесы”.
Исходя из этого, можно сказать, что бесы идут за Россией, и Христос возглавляет “…в белом венчике из роз” это шествие, похожее на праздник Диониса, где непременно появляется кровь, а там, где кровь, там и смерть.
Итак, делая выводы из вышесказанного, можно сказать, что смысловые и ритмические контрасты имеют очень большое значение в поэме Блока “Двенадцать”, кроме того, что придают свой характер каждой строфе, каждой главе произведения, еще и являясь неотъемлемой частью поэмы, помогают понять нам смысл произведения.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Смысловые и ритмические контрасты поэмы Александра Блока “Двенадцать”