Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837)
“Пророк”
История создания.
Стихотворение “Пророк” завершает период Михайловской ссылки Пушкина: именно его он везет с собой в Москву в сентябре 1826 года. Поэт уже знал о казни пяти декабристов, о ссылке “друзей, товарищей, братьев” в Сибирь, но его участь оставалась пока неясной: Пушкину предстояла встреча с новым царем Николаем I. Имеются сведения о том, что “Пророк” входил в цикл политических стихов, которые не сохранились. Но главное то, что в нем опальный поэт, несмотря на
Жанр и композиция.
По жанру пушкинский “Пророк” близок духовной оде. Основой сюжета стихотворения послужила VI глава библейской книги пророка Исайи, где рассказывается о видении пророка, к которому является серафим – ангел, посланец Бога. Главное качество серафимов – пылкость и очищающая сила. Именно таково действие серафима в библейской книге. Там рассказ заканчивается тем, что Господь посылает пророка Исайю проповедовать людям правду Божию. Пушкин во многом сохраняет структуру и смысл библейского предания: герой стихотворения, находящийся в особом состоянии “духовной жажды”, встречается с посланцем Бога – серафимом (первые четыре строки), который помогает ему совершить путь преобразований и через гибель в нем прежнего греховного человека возродиться для высокого духовного служения. Каждый из этапов духовного возрождения представлен как отдельный законченный фрагмент. Последние четыре строки – прямое обращение гласа Божьего к готовому для своей миссии пророку, графически выделенное как прямая речь. Но эта сюжетная канва осмысливается через аллегорию поэт – пророк, а потому в стихотворении возникает иное по сравнению с библейским текстом идейно-тематическое наполнение.
Основные темы и идеи.
“Пророк” – программное стихотворение, поэтическая декларация Пушкина, определяющая принципиальное для него положение об особой миссии поэта в обществе, сходной с ролью библейских пророков: нести людям высшую, Божественную истину. Главная тема стихотворения – особая роль поэта и назначение поэзии. Его основная идея – утверждение пророческой миссии поэта в мире и ответственности художника перед Богом. Она раскрывается постепенно, проходя через ряд последовательных этапов. Принципиальным отличием от библейской первоосновы является введение в сюжет духовного преобразования лирического начала. Не все исследователи поддерживают такую точку зрения: некоторые ученые доказывают, что в стихотворении речь идет именно о пророке, а значит – идея пророческого служения не соотносится с миссией поэта. Но более распространена другая трактовка: в состоянии духовного опустошения находится тот, кто воспринимается нами как лирический герой стихотворения, – то есть поэт. При таком подходе смысл всех происходящих с ним преобразований оказывается несколько иным. Именно поэт наделяется особыми чувствами – зрением “испуганной орлицы”, слухом, проникающим в “горний ангелов полет”, – поскольку он должен обладать особой восприимчивостью ко всему, что есть в окружающем мире. Особое значение приобретает образ “празднословного и лукавого языка”: ведь язык – это основное орудие поэта. И если он лукав или говорит не о том, что важно в высшем, духовном смысле (“празднословен”), значит – его надо
Заменить. Поэту теперь дано “жало мудрые змеи”. Но и этого еще мало: чтобы стать пророком, надо отрешиться от “трепетного” человеческого сердца, так как задача поэта-пророка – нести людям ту правду, которая может оказаться страшной и горькой. А потому поэту вместо сердца серафим дает “угль, пылающий огнем”.
Таковы мучительные перемены, которые приходится претерпеть тому, кто решится выйти на тернистый путь поэта-пророка. Но свою миссию он может осуществить только тогда, когда сам Бог вдохнет в него силу служить истине:
“Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей”.
Так из всей логики развития художественной идеи стихотворения выводится его главная мысль: искусство – не забава, не игрушка и даже не просто художественно совершенное творение. Это особая миссия, которая возложена на поэта и которую он обязан выполнять, как бы тяжело это ни было.
Но все-таки можно увидеть и определенную правомерность в аргументах тех, кто не согласен с указанной трактовкой стихотворения. Если рассматривать его в общем контексте творчества Пушкина, то оказывается, что у него пророк и поэт не всегда сливаются в одном существе – для этого нужны особые условия. Об этом убедительно свидетельствует стихотворение “Поэт”, написанное в 1827 году вслед за “Пророком”. Поэт живет среди людей, пока не захвачен вдохновением. Только для творчества он оставляет мир людей. Невозможно представить пророка “в заботах суетного света”. Было бы кощунством считать пророка самым “ничтожным” среди “детей ничтожных мира”. От поэта – пророка, посредника между Богом и людьми, исполнителя воли Бога, люди ждут огненных слов. Бог посылает пророка в мир, чтобы тот “глаголом” жег сердца людей, то есть в слове передавал жар своего сердца. А пророки, в свою очередь, ждут от людей внимания и понимания. И люди внемлют им “в священном ужасе”, разгадывают смысл их слов. Но так ли они слушают поэта? Он “волнует, мучит, как своенравный чародей”, сердца других людей, но “чернь тупая” не всегда его понимает, а может и оттолкнуть, как говорит об этом Пушкин в более позднем стихотворении “Поэт и толпа” (1828). Бог, наделяя человека частицей своей творящей силы, избирает его для “подвига благородного” – творчества, но миссия поэта-пророка далеко не всегда принимается теми, кому он через свое искусство несет слово Божественной истины. Трудности этого пути ощутил уже и сам Пушкин, оставив проблему открытой. Над решением ее трудились многие последующие поколения русских писателей и поэтов.
Художественное своеобразие.
Все средства художественной выразительности стихотворения подчинены его основной идее – создать высокий образ поэта-пророка. Этой задаче соответствует торжественный одический стиль, который создается лексическими и синтаксическими средствами, воспроизводящими особенности библейского стиля. Стихотворение написано четырехстопным ямбом без деления на строфы. Воспроизводя одну из особенностей синтаксиса Библии, Пушкин использует анафоры-. 16 строк начинаются с союза “и”. Широко используется библейская лексика (шестикрылый серафим, пророк, гады), славянизмы (персты, зеницы, уста, горний, вювдь, внемли), эпитеты высокого стиля (празднословный, лукавый, грешный), а также метафоры (глаголом жги сердца людей) и сравнения (отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы). Все это создает торжественный, сдержанный, но внутренне напряженный стиль возвышенно-ораторской речи.
Значение произведения.
“Пророк” стал программным произведением в творчестве Пушкина, итогом его размышлений о себе, своем творчестве, обозначившим переломный момент в его жизни и поэтической эволюции. Продолжая традиции гражданских и духовных од Ломоносова и Державина, Пушкин впервые в русской литературе возвел поэта на уровень пророка, определив тем самым одну из важнейших особенностей русской литературы в целом. Именно после Пушкина утвердилось представление об особой роли в обществе поэтов, призванных к служению, подобному пророческому. Вслед за Пушкиным эту тему продолжил Лермонтов в своем “Пророке”, написанном незадолго до смерти в 1841 году. Затем ее подхватили писатели второй половины XIX века – Достоевский. Толстой и многие другие, ставшие для всего мира олицетворением той особой миссии писателя, которую русский поэт XX века Е. Евтушенко определил словами: “Поэт в России – больше чем поэт”.
(8 votes, average: 3.50 out of 5)“Пророк”