Проблема отцов и детей в русской литературе

Проблема отцов и детей не раз поднималась в русской литературе. Тема эта стара как мир. Является она лишь частью той бесконечной естественной борьбы старого с новым, из которой новое не всегда выходит победителем, и трудно сказать, хорошо это или плохо.

Кроме того в семье, от своих родителей, человек получает первые знания о жизни, об отношениях между людьми, поэтому от взаимоотношений в семье между родителями и детьми, зависит то, как в будущем человек будет относится к другим людям, какие нравственные принципы изберет для себя, что для него

будет самым главным и святым.

К проблеме отцов и детей разные авторы подходят по-разному. Кроме романа И. С. Тургенева “Отцы и дети”, само название которого показывает, что эта тема самая важная в романе, данная проблема существует практически во всех произведениях. Написание романа “Отцы и дети” совпало с важнейшими реформами 19 века, а именно отменой крепостного права.

Век знаменовал собой развитие промышленности и естественных наук. Расширилась связь с Европой. В России стали принимать идеи западничества. “Отцы” придерживались старых взглядов. Молодое поколение приветствовало отмену крепостничества и реформы.

С болью осознает поколение уходящих свою слабость, напрасно так уверено в своих силах молодое – в борьбе “отцов и “детей” не бывает победителей. Проигрывают все. Но если нет борьбы, нет прогресса.

Если нет отрицания прошлого, нет будущего.

Во времена своих тяжких раздумий о причинах расхождений с сыном Николай Петрович вспоминает эпизод из своей жизни: он поссорился с матерью и заявил ей о том, что она понять его не может, так как они принадлежат к разным поколениям. “Она ужасно обиделась, а я подумал: что делать? Пилюля горька – а проглотить ее нужно. Вот теперь настала наша очередь, и наши наследники могут сказать нам: вы, мол, не нашего поколения, глотайте пилюлю”.

Он не хочет даже признаться себе, как обижает его и снисходительный тон Аркадия, и его дружба с “нигилистом”, и его новые взгляды, а главное, нежелание признать отца равным себе, близким по духу человеком. Николай Петрович не хочет чувствовать себя “отставным человеком”, стариком, отжившим.

Это естественное непонимание поколений в случае с семейством Курсановых было вызвано появлением человека чуждых взглядов из чуждого круга, поэтому оно быстро сглаживается: Аркадий встречает девушку своего круга, воцаряется мир. В дальнейшем каждый доказывает другому свою состоятельность: Аркадий успешно занимается хозяйством, а Николай Петрович занялся карьерой: попал в “мировые посредники”. Этот “конфликт поколений” доказывает, что между ними больше сходства, взаимопонимания, чем расхождений.

Он временный, так сказать, возрастной. И Аркадий успешно его перерос. У него есть все: дом, хозяйство, семья, любимая жена. Базаров лишний в этом списке.

Он уходит из жизни Аркадия, идеи которого и были “яблоком раздора”. Автор подводит нас к тому, что молодой человек, вероятно, повторит путь своего отца.

Столкновение Чацкого – человека с волевым характером, цельного в своих чувствах, борца за идею – с фамусовским обществом было неизбежно. Это столкновение принимает постепенно все более ожесточенный характер, оно осложняется личной драмой Чацкого – крушением его надежд на личное счастье. Его взгляды против существующих устоев общества становятся все более резкими. Если Фамусов – защитник старого века, времени расцвета крепостничества, то Чацкий с негодованием революционера-декабриста говорит о крепостниках и крепостном праве.

В монологе “А судьи кто?” он гневно выступает против тех людей, которые являются столпами дворянского общества. Он резко высказывается против милых сердцу Фамусова порядков золотого екатерининского века, “века покорности и страха – века лести и спеси”.

Чацкий разрывает связи с министрами, уходит со службы именно потому, что он желал бы служить делу, а не лакействовать перед начальством. “Служить бы рад, прислуживаться тошно”, – говорит он. Он защищает право служить просвещению, науке, литературе, но это трудно в условиях самодержавно-крепостнического строя. Если фамусовское общество с пренебрежением относится ко всему народному, национальному, рабски подражает внешней культуре Запада, особенно Франции, даже пренебрегая своим родным языком, то Чацкий стоит за развитие национальной культуры, осваивающей лучшие, передовые достижения европейской цивилизации.

Он сам “искал ума” во время пребывания на Западе, но он против “пустого, рабского, слепого подражанья” иностранцам. Чацкий стоит за единение интеллигенции с народом.

Если фамусовское общество расценивает человека по его происхождению и количеству крепостных душ, имеющихся у него, то Чацкий ценит человека за его ум, образованность, его духовные и моральные качества. Для Фамусова и его круга свято и непогрешимо мнение света, страшнее всего – “что станет говорить княгиня Марья Алексеевна!” Чацкий отстаивает свободу мыслей, мнений, признает за каждым человеком право иметь свои убеждения и открыто их высказывать. Этому же следует и Евгений Базаров.

В споре с Павлом Петровичем он прямо и открыто отстаивает свои идеи.

Базаров принимает только то, что полезно . Евгений отрицает и государственный строй, что приводит Павла Петровича в замешательство .Отношение к народу Павла Петровича и Базарова разное. Павлу Петровичу религиозность народа, жизнь по заведенным дедами порядкам кажутся исконными и ценными чертами народной жизни, умиляют его. Базарову же эти качества ненавистны: “Народ полагает, что, когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает.

Что ж? Мне согласиться с ним?” Одно и то же явление и называется по-разному, и по-разному оценивается его роль в жизни народа. Павел Петрович: “Он не может жить без веры”. Базаров: “Грубейшее суеверие его душит”.

Просматриваются разногласия Базарова и Павла Петровича в отношении к искусству, природе. С точки зрения Базарова, “читать Пушкина – потерянное время, заниматься музыкой смешно, наслаждаться природою – нелепо”. Павел Петрович, напротив, любит природу, музыку. Максимализм Базарова, полагающего, что можно и нужно во всем опираться только на собственный опыт и собственные ощущения, приводит к отрицанию искусства, поскольку искусство как раз и представляет собой обобщение и художественное осмысление чужого опыта.

Искусство размягчает душу, отвлекает от дела. Все это “романтизм”, “чепуха”. Базарову, для которого главной фигурой времени был русский мужик, задавленный нищетой, “грубейшими суевериями”, казалось кощунственным толковать” об искусстве, “бессознательном творчестве” , когда “дело идет о хлебе насущном”.

Они спорят о поэзии, искусстве, философии. Базаров поражает и раздражает Кирсанова своими хладнокровными мыслями об отрицании личности, всего духовного. Но все-таки, как бы правильно не мыслил Павел Петрович, в какой-то степени его представления устарели. Тем более, его противник имеет преимущества: новизна мыслей, народу он ближе, ведь тянутся же к нему дворовые люди.

Безусловно, принципы и идеалы отцов отходят в прошлое. Но с мыслями нигилиста тоже согласиться нельзя. Любовь к Одинцовой вызвала окончательное поражение его взглядов, показала несостоятельность идей.

Я думаю, что и при встрече Базарова с родителями конфликт поколений достигает своего апогея. Это проявляется прежде всего в том, что ни сам Базаров, ни, даже, пожалуй, автор не знают, как же на самом деле главный герой относится к своим родителям. Его чувства противоречивы: с одной стороны, в порыве откровенности он признается, что любит своих родителей, а с другой – в его словах сквозит презрение к “глупой жизни отцов”.

И это презрение не наносное, как у Аркадия, оно продиктовано его жизненной позицией, твердыми убеждениями. Отношения с Одинцовой, с родителями доказывают, что даже Базаров не может полностью подавить свои чувства и подчиняться только уму. Трудно объяснить, какое же чувство не позволят ему окончательно отрешиться от родителей: чувство любви, жалости, а, может быть, чувство благодарности за то, что именно они дали первые импульсы, заложили основу для развития его личности.

В разговоре с Аркадием Базаров утверждает, что “всякий человек сам себя воспитывать должен – ну хоть как я”. Здесь, я думаю, Базаров не прав. Именно родительское воспитание, их пример или, напротив, их ошибка создали почву для интеллектуального роста Базарова. Он, как и все дети, пошел дальше своих родителей и отдалился настолько, что утратил возможность понимать их, принимать их такими, как есть, прощать. Эта пропасть велика и непреодолима, да и сам Базаров не хочет сблизиться со стариками, считая это шагом назад.

Узнав поближе своих родителей, он бы понял, что Россия держится именно на таких, на силах их душ, на их вере и любви.

Кто победил? Видимо, ответ один: в споре идей победителей не бывает – всех победит время. Проблема “отцов” и “детей” остается естественной.

Мир, человечество находятся в постоянном развитии, и поэтому каждое новое поколение входит в тот или иной конфликт с “отцами”.