Русский писатель часто обращался к народной сказке: Пушкин, Ершов, Жуковский, Толстой… “Посолонь” Ремизова – тоже книга сказок. Но как она не похожа на то, что мы читали у Пушкина или Льва Толстого. Необычен уже ее состав: здесь есть сказки сюжетные , есть сказки-рассказы , сказки-стихи, которые часто напоминают народную поэзию: колыбельные, причитания . Но больше всего сказок-описаний, в которых иногда проглядывает сюжет , но он лишь едва-едва намечен.
Самое же главное – в книге Ремизова нам открывается совершенно особый мир.
Здесь
О своей книге Ремизов писал: “Моя “Посолонь” – ведь это не выдумка, не сочинение – это само собой пришло – дыхание и цвет русской земли – слова”. И закрывая книгу, ощущаешь: мы никогда не читали ничего подобного даже в народных сказках. Но в то же время верим: это действительно не выдумано. Не то ли чувствовал и Максимилиан Волошин, когда писал в своей рецензии на “Посолонь”: “Ремизов ничего не придумывает.
Его сказочный талант в том, что он подслушивает молчаливую жизнь вещей и явлений и разоблачает внутреннюю сущность, древний сон каждой вещи”? Но где здесь – народное, и где – свое?
Мы слышали о работе собирателей: бродят по деревням, записывают, стараются сохранить особенности речи каждого сказителя. Издавая сборник, они, по возможности, дают разные варианты сказки .
Часто к этим сборникам обращаются писатели. Известно, как работал над пересказами народных сказок А. Н. Толстой. Из многих вариантов выбирал наиболее интересный, дополняя его фрагментами из других списков, и приводил все к единству.
В результате – рождалась литературная, письменная версия устной сказки.
Ремизовское обращение к народному творчеству – не путь Афанасьева и не путь Алексея Толстого. Уже давно замечена одна особенность ремизовского языка: он близок к устной простонародной речи. Фраза Ремизова звучит так, что за нею отчетливо ощущается жест рассказчика, его лицо.
Да, это, несомненно, сказ – тот способ повествования, где особенность речи рассказчика играет в произведении первостепенную роль. Мы знаем и примеры такого повествования: “Левша” Лескова, “Малахитовая шкатулка” Бажова, сказки Бориса Шергина. У Ремизова есть книга “Докука и балагурье”, где он выступает в роли сказителя, – пересказывает своим голосом русские народные сказки.
Но “Посолонь” – это не только сказ. Автор ее писал об особенностях своей работы: “При воссоздании народного мифа, когда материалом может стать потерявшее всякий смысл, но все еще обращающееся в народе, просто-напросто, какое-нибудь одно имя – “Кострома”, “Калечина-Малечина”, “Спорыш”, “Мара-Марена”, “Летавица” или какой-нибудь обычай вроде “Девятой пятницы”, “Троецыпленницы”, – все сводится к разнообразному сопоставлению известных, связанных с данным именем или обычаем фактов и к сравнительному изучению сходных у других народов, чтобы в конце концов проникнуть от бессмысленного и загадочного в имени или обычае к его душе и жизни, которую и требуется изобразить”.
В “Посолони” Ремизов не просто сказитель, но и реставратор. По обломкам, отрывкам, даже по одному имени он пытается воссоздать изначальный образ, изначальный миф. В своей книге он проявил себя и как художник, и как ученый .
Работа эта сложна. Когда книга еще была в работе, он писал своему знакомому: “Каждая фраза стоит страшно много времени. Переписываю без конца”.
Почему Ремизов выбрал этот трудный и мучительный путь?
В конце жизни он “поделил” писателей на “глазатых” и на “ушатых”. Себя он причислил к “ушатым”, т. е. к тем, кто идет не от зрительных впечатлений, но от слышимого слова: “Работа ведется со стороны с какого-то голоса, который говорит: это – так, а это – не так”. Ремизов вслушивается в каждое слово – и ощущает: “Слово – живое существо – подаст свой голос”.
Но для Ремизова обращение к славянской древности было не только делом “художника-реставратора”. Это была и попытка найти утраченные традиции. Весь писательский путь Ремизова связан с традицией древнерусской литературы. Выть может, его мнение, что после Петра русская литература пошла “не своим” путем – не лишена преувеличения. Но такая крайность была неизбежна, раз он был столь чуток к древнейшим литературным традициям.
Ремизов в своем творчестве приблизил к нам русскую древность, и начало этого пути – в книге “Посолонь”, к которой он всю свою жизнь относился с особой любовью. Уже в эмиграции, в дарственной надписи жене, он сказал об этом:
“Больше такого не напишу: это однажды… “Посолонь” из самых земляных корней. Это молодость!”
(1 votes, average: 5.00 out of 5)“Посолонь”: народное и авторское в книге А. М. Ремизова