Почему И. С. Тургенев не завершил роман смертью Базарова, этой наиболее сильной в художественном отношении сценой? Ведь о главном герое сказано, казалось бы, все, для чего нужно было писателю создавать своеобразный эпилог – 28-ю главу?
Во-первых, внимательно приглядимся к ее композиции. Главу обрамляют два пейзажа. Открывает дивный, чисто русский, зимний: “Стояла белая зима с жестокою тишиной…”. Звучит как музыка, как бы предвещая мелодичность и ритмический строй стихотворений в прозе.
Второй пейзаж, завершающий главу и роман
Итак, треть текста эпилога занимают картины природы, которые, как обычно у Тургенева, гармонируют с чувствами и переживаниями героев или оттеняют их. Природа как бы становится главным действующим лицом в той нравственно-психологической коллизии, к которой приходят герои в эпилоге. Через весь роман, то затихая, то нарастая, как бы споря между собой, звучат два мотива – иронический и лирический.
На заключительных страницах романа лирические мотивы нарастают и достигают кульминации.
Перед тем как нарисовать небольшое сельское кладбище и одинокую могилу Базарова, Тургенев, то усиливая, то ослабляя иронию, рассказывает о дальнейшей судьбе героев: Одинцовой, которая доживет со своим мужем, “пожалуй, до счастья… пожалуй, до любви”; в том же ключе сообщается и о княжне Х…ой, забытой “в самый день ее смерти”, и о Петре, совсем окоченевшем “от глупости и важности”.
“Немножко грустно и, в сущности, очень хорошо” описаны семейная идиллия Кирсановых – отца и сына – и счастливое материнство Фенечки и Катерины Сергеевны. В рассказ о жизни Павла Петровича за границей врываются наряду с иронией грустные ноты, и внимательный читатель заметит не только серебряную пепельницу в виде мужицкого лаптя, но и его трагическое одиночество: “жить ему тяжело… тяжелей, чем он сам подозревает… Стоит взглянуть на него в русской церкви, когда, прислоняясь в сторонке к стене, он задумывается и долго не шевелится, горько стиснув губы, потом вдруг опомнится и начнет почти незаметно креститься…”
Мягкий юмор, с которым повествует Тургенев о своих героях, сменяется резкой иронией и даже сарказмом, когда он пишет о дальнейшей судьбе “последователей Базарова” – Ситникове и Кукшиной. Здесь и в авторской речи сатирически звучит слово “ирония”: “Говорят, его кто-то недавно побил, но он в долгу не остался: в одной темной статейке, тиснутой в одном темном журнальце, он намекнул, что побивший его – трус. Он называет это иронией…”
И вдруг интонация резко меняется. Торжественно, грустно и величественно рисует Тургенев могилу Базарова. Финал напоминает мощную, страстную музыку Бетховена.
Автор словно с кем-то горячо спорит, страстно и напряженно размышляет о мятежном человеке, на могилу которого он привел читателя, о его неутешных родителях: “Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна?..”
Повторы, восклицания, вопросы – все это передает драматизм раздумий автора, глубину и искренность его чувств. Так можно писать лишь о дорогом и очень близком человеке. Можно по-разному трактовать заключительные строки романа, но одно несомненно – Тургенев, прощаясь со своими героями, еще раз отчетливо выразил свое к ним отношение и подчеркнул основную идею романа, которую, на мой взгляд, наиболее точно уловил критик Н. Н. Страхов: “Как бы то ни было, Базаров все-таки побежден; побежден не лицами и не случайностями жизни, но самою идеею этой жизни.
Такая идеальная победа над ним возможна была только при условии, чтобы ему была отдана всевозможная справедливость… Иначе в самой победе не было бы силы и значения”.
(2 votes, average: 5.00 out of 5)Последняя глава романа “Отцы и дети” Ивана Тургенева