Первые стихи Ахматовой – это любовная лирика. В них любовь не всегда светлая, зачастую она несет горе. Чаще стихотворения Ахматовой – это психологические драмы с острыми сюжетами, основанными на трагических переживаниях.
Лирическая героиня ранней Ахматовой отвергнута, разлюблена, но переживает это достойно, с гордым смирением, не унижая ни себя, ни возлюбленного.
В пушистой муфте руки холодели.
Мне стало страшно, стало как-то смутно.
О, как вернуть вас, быстрые недели
Его любви, воздушной и минутной!
Герой ахматовской
Но поэзия Ахматовой – это не только исповедь влюбленной женской души; это и исповедь человека, живущего всеми бедами и страстями XX века, но еще, по словам О. Мандельштама, Ахматова “принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа XIX века”.
Каждое ее стихотворение – маленький роман: “Проводила друга до передней, Постояла в золотой пыли, С колоколенки соседней Звуки важные текли. Брошена! Придуманное слово – Разве я цветок или письмо?
А глаза глядят уже сурово В потемневшее трюмо”.
Но самой главной любовью в жизни А. Ахматовой была любовь к родной земле.
В трудные годы революции многие поэты эмигрировали из России за рубеж. Как ни тяжело было Ахматовой, она не покинула свою страну, потому что не мыслила своей жизни без России.
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: “Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид”.
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Любовь к Родине у Ахматовой не предмет анализа, размышлений. Будет Родина – будет жизнь, дети, стихи.
Нет ее – нет ничего. Ахматова была честным и искренним выразителем бед, несчастий своего века, старше которого она была на десять лет. Судьба ее трагична:
А я иду – за мной беда,
Не прямо и не косо,
А в никуда и в никогда,
Как поезда с откоса.
Эти стихи были написаны во времена сталинщины. И хотя Ахматова не была подвергнута репрессиям, для нее это было тяжелое время. Единственный сын был арестован, и она решила оставить памятник ему и всем людям, которые пострадали в это время.
Так родился знамений “Реквием”. В нем Ахматова рассказывает о тяжелых годах, о несчастьях и страданиях людей:
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
Это было произведение такой обвинительной и обличающей силы, что, сочинив, его можно было только сохранить в памяти. Напечатать его в то время было невозможно – это было равносильно собственному смертному приговору.
Война застала Ахматову в Ленинграде. В июле 1941 года она написала стихотворение, облетевшее всю страну:
И та, что сегодня прощается с милым, –
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит.
Общенародное горе – это и личное горе поэта. Чувство сопричастности родной земле становится почти физическим: Родина – “душа и тело” поэта. Рождаются великие чеканные строчки, которые в феврале 1942 г. прозвучали в знаменитом стихотворении “Мужество”.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, –
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Сохранить родную землю и родную речь – для Ахматовой понятия равнозначные. Значимость слова равна значимости жизни:
Ржавеет золото, и истлевает сталь,
Крошится мрамор. К смерти все готово.
Всего прочнее на земле – печаль
И долговечней – царственное слово.
Переживая с народом трагедию фашистского нашествия, радость возвращения в Ленинград, ликовавшая со своим народом в День Победы, А. А. Ахматова надеялась что судьба наконец-то смилуется над ней. Но здесь грянуло печально известное ждановское постановление 1946 года. Жизнь для Ахматовой словно остановилась.
На долгие годы имя Ахматовой было вычеркнуто из литературы. Власти сделали все, чтобы о ней забыли. Но поэт горько и мудро усмехается над своей судьбой, над своими гонителями:
Забудут! Вот чем удивили.
Меня забывали сто раз.
Сто раз я лежала в могиле,
Где может быть, я и сейчас.
А Муза и глохла, и слепла,
В земле истлевала зерном,
Чтоб после, как Феникс из пепла,
В тумане восстать голубом.
Таков лирический мир Ахматовой: от исповеди женского сердца, оскорбленного, негодующего, но любящего, до потрясающего душу “Реквиема”, который кричит “Стомильонный народ…”.
Поэтому совершенно прав И. Бродский, сказав, что сначала Ахматова смотрела на мир через призму сердца, а потом. через призму живой истории.
(2 votes, average: 4.00 out of 5)“Она смотрела на мир сначала через призму сердца, потом через призму живой истории”