НЕПРИЯТИЕ ОБЫДЕННОСТИ И СЕРОСТИ СУЩЕСТВОВАНИЯ В ПОЭЗИИ Н. С. ГУМИЛЕВА
Превращен внезапно в ягуара,
Я сгорал от бешенства желаний,
В сердце – пламя грозного пожара,
В мускулах – безумье содроганий.
Н. С. Гумилев
Давно привычным для слуха стало наименование русской лирики рубежа Х1Х-ХХ веков поэзией Серебряного века. Эпитет “серебряный” подразумевает приглушенность, индивидуальность драгоценности и особенное сияние, одухотворенность творчества целого созвездия неповторимых художников слова этого времени.
Я вырван был из жизни тесной,
Из жизни скудной и простой, –
Писал поэт. Он был “вырван” из серости и обыденности жизни еще в раннем детстве, когда в родном Кронштадте завороженно следил за уходящими из гавани кораблями, слушал звон судовых склянок. Уже в те дни его манила уходящая вдаль, тонущая в необъятной водной глади линия горизонта, за которой скрыты неведомые страны и миры, полные чудес и приключений. Муза Дальних Странствий будоражила воображение будущего поэта. И эту страсть Н. Гумилев пронес через всю свою жизнь.
Тогда же, в ранние годы, он начал писать свои первые Стихи, в которых уже ощущалось то мужественное, волевое начало, которое станет позже неотъемлемой приметой его лирики.
Поэт, конечно же, любил и отчий дом, и родную землю, но все больше и больше манила и звала его мечта о другой, живой, волнующей жизни, насыщенной битвами, поисками, героическими поступками и подвигами:
Нет дома, подобного этому дому!
В нем книги и ладан, цветы и молитвы!
Но видишь, отец, я томлюсь по иному:
Пусть в мире есть слезы, но в мире есть битвы.
Весь мир для меня открывается внове,
И я буду князем во имя Господне…
О счастье! О пенье бунтующей крови!
Отец, отпусти меня… завтра… сегодня!..
И Гумилев решительно отправляется в этот мир, надев романтическую маску конквистадора – неуязвимого и бесстрашного покорителя далеких пространств. Его не прельщали серые будни повседневной жизни: “Нужно самому творить жизнь, – уверенно заявлял поэт, – и тогда она станет чудесной”.
И он творит свою жизнь, в которой нет покоя и смирения:
Как могли мы прежде жить в покое
И не ждать ни радостей, ни бед,
Не мечтать об огнедарном бое,
О рокочущей трубе побед.
“Но еще не поздно”, – убежден Гумилев. И сам создает свой мир, совершенно отличный от того, в котором люди вынуждены влачить безрадостное существование.
“Его поэзия живет в мире воображаемом и почти призрачном, – писал о Николае Гумилеве поэт Валерий Брюсов. – Он как-то чуждается современности, он сам создает для себя страны и населяет их им самим сотворенными существами… В этих странах – можно сказать, в этих мирах – явления подчиняются не обычным законам природы, но новым, которым повелел существовать поэт”.
Это правда, лирика Гумилева всегда уводит нас в мир экзотических неведомых стран. Но все дело в том, что в своей стране он искал и не находил того, к чему так страстно стремилась его душа. “Избранником свободы”, “мореплавателем и стрелком”, которому “звонко пели воды и завидовали облака”, поэт мог стать только отправившись в бесконечные путешествия по странам и мирам. Только так он мог избавиться от уз обыденности и серости, от скуки и безрадостности привычной для многих жизни.
Любовь к экзотике, к ярким историческим картинам жила в его душе с детства. В своих стихах он часто стремился воссоздать реальность, земной мир с его событиями и явлениями, но каждый раз его постигала неудача – он не мог найти в обыденной действительности той силы чувств, того накала страстей, той степени яркости, которой жаждало его сердце. Его мечта могла существовать только в путешествиях по экзотическим местам Африки и Ближнего Востока. Обычное, каждодневное, бесцветное никогда не привлекало поэта, “жизни мышья беготня” с ее шорохами, пустыми словами, приглушенной речью без малейших эмоций была ему чужда.
Гумилев не оставлял надежды как можно скорее воплотить свою мечту в жизнь. И потому снова и снова устремлял свой взор на морскую гладь.
Боже! Будь я самым сильным князем,
Но живи от моря вдалеке,
Я б, наверно, повалившись наземь,
Грыз ее и бил в глухой тоске!
Герои стихотворений Николая Гумилева привлекали и привлекают восторженные взгляды читателей именно своим неповторимо ярким характером, своей смелостью, мужеством, своей необычной судьбой, так не похожей на однообразные судьбы обычных людей. “Не пылью затерянных хартий – солью моря пропитана грудь” гумилевских капитанов.
На “испытанном луке” его бесстрашных воинов “дрожит тетива” и “все шепчет и шепчет сверкающий меч”. Следом за Синдбадом-мореходом поэт “блуждает по незнакомым водам”, вместе с Ромулом и Ремом возводит в своих мечтах “город, как солнце”. В этом мире, в своей стране “не встретишь ни веселья, ни сокровищ”, – понимает Гумилев, и потому, подобно мальчику, который играет на волшебной скрипке и смеется, чьи “взоры – два луча”, автор готов заглянуть “в глаза чудовищ” и “погибнуть славной смертью”, потому что в странствиях по иным мирам он никогда “не знал ни ужаса, ни злости”, всегда “был дерзок и спокоен”. Ведь только прожив яркую и насыщенную впечатлениями жизнь, человек имеет право сказать, что жил не зря. Николай Степанович Гумилев мог с полным правом сказать так о своей жизни.
Все то, что успел написать этот замечательный поэт, все страны и миры, воспетые им в произведениях, все страсти, эмоции, тревоги и мечты, которыми жили его герои, надолго останутся в памяти многих людей, по-настоящему любящих поэзию.
Как бы ни менялась история, как бы быстро ни летели годы и столетия, стихотворения Гумилева во все времена будут наполнять нашу жизнь смыслом, расцвечивать яркими красками, вдохновлять на поиски и мечты, побуждать к непрерывному движению вперед – за новыми ощущениями,- впечатлениями, новыми эмоциями. Они будут помогать нам жить яркой, полноценной жизнью, в которой нет места серости и обыденности, скуке и застою.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)НЕПРИЯТИЕ ОБЫДЕННОСТИ И СЕРОСТИ СУЩЕСТВОВАНИЯ В ПОЭЗИИ Н. С. ГУМИЛЕВА