Музыка в романе Толстого “Война и мир”

Музыка для героев “Войны и мира” – не просто способность слушать или воспроизводить музыкальные фразы, не только настроение. Это состояние души, предчувствие чего-то важного, переломного. Недаром эпизоды, связанные с музыкой, сопровождают, в основном, Ростовых – самых близких душе писателя героев. Вот бал в доме Ростовых по случаю именин двух Наталий – матери и дочери.

Квартет, составленный из молодежи, который охотно поет для гостей. Танцы – не церемонные, не парадные, а от души, как в кругу самых близких. Тут выйдет в центр

залы пожилая уважаемая дама, Марья Дмитриевна, и затанцует на месте глазами, плечами, улыбкой, всей мимикой своего живого, умного лица.

Тут впервые танцует с “большим, с приехавшим из-за границы” Пьером тринадцатилетняя Наташа, и он воспринимает ее всерьез, и просит подсказывать, так как “боится перепутать фигуры”. Тут венцом бала станет танец самого хозяина Ильи Андреевича Ростова – знаменитый “Данила Купор” – восторженный визг подрастающей барышни Наташи: “Посмотрите на пaпa” не вызовет замечаний, а будет вполне уместен как выражение общего веселья. У знаменитого Йогеля лучшая его ученица Наташа просит станцевать мазурку прославившегося своим искусством в Польше Василия Денисова, автор показывает нам – до последнего па! – слаженные движения танца, нет, слияния с музыкой, превращение в душу самой мазурки.

Быть может, поэтому, ощущая высшее единство с музыкой, с миром прекрасного, Денисов предлагает руку и сердце шестнадцатилетней Наташе, еще берущей уроки и недавно игравшей в куклы. С музыкой, звучащей в душе, как воплощение чего-то волшебного, неповторимого, связано и первое знакомство князя Андрея с Наташей. Лунная ночь в Отрадном, случайно подслушанный разговор из окна. Завороженная красой лунной ночи, Наташа не может уснуть, восхищаясь, и просит Соню в довершение счастья спеть с ней вместе музыкальную фразу.

Вот такой романтичной запомнил ее князь Андрей и, обычно замкнутый, рад был встрече на балу, буквально с первого вечера открыв для нее свою душу, загадав о возможной женитьбе на ней. Кстати, на том самом первом наташином балу ни одну из пар, кроме Наташи и князя Андрея, не показывает Толстой как бы “крупным планом”, изнутри, через радость соприкосновения с танцем и музыкой, через боязнь Наташи, что вдруг ее не пригласят на танец, а также начало влюбленности князя Андрея.

Когда в жизнь Наташи приходит ненастоящее, чуждое героине увлечение Курагиным, мысль бежать с ним, Толстой показывает это на фоне неестественно-декоративного театрального представления, музыки и танца, воспринимаемого и превозносимого в свете, но не затрагивающего душу Наташи. Именно под звуки музыки, чуждой ее душе, под сенью такой фальшивой Элен и назревает в Наташе чуждое настроение, чуть не сломавшее душу героини. Хочется особенно остановиться на эпизоде, когда Наташа, после охоты заехав в гости к дядюшке, пляшет под его гитару: “Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала, – эта графинечка, воспитанная эмигранткойфранцуженкой, – этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые танцы с шалью давно бы должны вытеснить?

Но дух и приемы эти были самые неподражаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка”.

Музыка не живет отдельно от героев. Л. Толстой гениально подмечает, как “запел в душе у Николая и Наташи мотив песни”, объясняет всю прелесть пения и игры дядюшки: “Дядюшка пел так, как поет простой народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого-то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош”.

Музыка и танец помогают нам понять истинно русскую душу Наташи, как бы подготавливая к пониманию патриотического порыва героини, когда в момент отъезда из Москвы она требует сгрузить вещи и отдать все подводы раненым с криком: “Что мы немцы какие?” Истинно русская девушка, жившая одним чувством с Анисьей, с другими дядюшкиными людьми, любовавшимися ее танцем, не могла бы поступить иначе.

И последний вечер Пети Ростова – юного офицера-добровольца – в партизанском отряде Василия Денисова. Его чудесный музыкальный сон, когда реальные звуки: разговоры у костра, скрип телег, звук натачиваемой сабли – сплетаются в какую-то фантастическую мелодию и он, Петя, руководит этим оркестром. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего представления о том, что такое фуга.

Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти тоже, и с третьим, и с четвертым, и все сливалось в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественное церковное, то в ярко блестящее и победное. “Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй, моя музыка! Ну!..” Это все настолько чудесно и торжественно-высоко, что становится страшно за этого отважного мальчика, коснувшегося величия, красоты и гармонии.

Выше – некуда, значит… Назавтра Петя погибает в бою, и Лев Толстой подчеркивает горечь утраты “странными, лающими звуками” – это плачет у забора, узнав о смерти юноши, его партизанский командир Василий Денисов.

Пусть музыка на страницах романа не выступает на передний план, не принимает участия в ключевых эпизодах, все равно не поворачивается язык сказать о ней как о чем-то второстепенном, неважном, как о далеком фоне. Это – душа героев, их связь с чудесным миром красоты и гармонии, предвосхищение событий в их жизни, тот луч, что связывает человека с высшим разумом.



1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)

Музыка в романе Толстого “Война и мир”