В ряду русских писателей, имевших особый дар видеть и передавать все нелепое в жизни, первым был Денис Иванович Фонвизин, И читатели до сих пор чувствуют всю меру его остроумия, продолжая повторять выражения: “Все то вздор, чего не знает Митрофанушка”, “Не хочу учиться, хочу жениться” и другие. Но не так просто увидеть, что фонвизинские остроты рождены не веселом нравом, а глубочайшей печалью из-за несовершенства человека и общества.
Фонвизин вошел в литературу как один из преемников Кантемира и Сумарокова. Он был воспитан в убеждении,
С далекого исторического расстояния видно, что фонвизинское время, как и любое другое, не было ни безусловно благим, ни безусловно дурным. Но в глазах Фонвизина зло затмевало добро. Денис Иванович Фонвизин родился 3 апреля 1745 года. Фамилию Фонвизина долго писали на немецкий манер: “Фон Визин”, а при жизни иногда даже “фон Визен”.
Нынешнюю форму одним из первых употребил Пушкин с таким комментарием: “Что он за нехристь? Он русский, из прерусских русский”. Окончательно написание “Фонвизин” утвердилось только после 1917 года.
Род Фонвизиных немецкого происхождения. Отец Дениса Ивановича был человек довольно состоятельный, но никогда не стремился к большим чинам и чрезмерному богатству. Жил он не при царском дворе в Петербурге, а в Москве.
Старший брат Дениса Павел в молодые годы писал недурные стихи и печатал их в журнале “Полезное увеселение”.
Образование будущий писатель получил довольно основательное, хотя потом в воспоминаниях и нелестно описывал свою гимназию при Московском университете. Тем не менее он заметил, что выучил там европейские языки и латынь, “а паче всего… получил вкус к словесным наукам”.
Еще в гимназии Фонвизин перевел с немецкого сто восемьдесят три басни знаменитого в свое время детского писателя Л. Гольберга, к которым затем добавил еще сорок две. Много переводил он и позже – переводы составляют большую часть всех его сочинений.
В 1762 году Фонвизин стал студентом Московского университета, но вскоре оставил его, переехал в Петербург и поступил на службу. Примерно в то же время по рукам стали ходить его сатирические стихотворения. Из них позднее были напечатаны и дошли до нас два: басня “Лисица-Кознодей” и “Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке”.
Басня Фонвизина – злая сатира на придворных льстецов, а “Послание” – замечательное, довольно необычное для своего времени произведение.
. Фонвизин адресует самый главный философский вопрос “На что сей создан свет?” малограмотным людям того времени; сразу ясно, что они на него ответить не смогут. Так и происходит. Честный дядька Шумилов признается, что не готов судить о столь сложных вещах:
Я знаю, что нам быть должно век слугами
И век работать нам руками и ногами.
Кучер Ванька обличает всеобщий обман и в заключение говорит:
Что дурен здешний свет, то всякий понимает,
Да для чего он есть, того никто не знает.
Лакей Петрушка откровенен в желании жить в свое удовольствие:
Весь свет, мне кажется, ребятская игрушка;
Лишь только надобно, поверьте, то узнать,
Как лучше, живучи, игрушкой той играть.
Слуги, а с ними и читатель, ждут разумного ответа от образованного автора. Но он говорит только:
А вы внемлите мой, друзья мои, ответ: “И сам не знаю я, на что сей создан свет!”.
Это значит, что автору нечего противопоставить мнению слуг, хотя сам он и не разделяет его. Просвещенный дворянин о смысле жизни знает не больше лакея. “Послание к слугам” резко вырывается за рамки поэтики классицизма, согласно которой требовалось, чтобы в произведении ясно доказывалась какая-то вполне определенная мысль. Смысл же фонвизинского сочинения открыт для разных толкований.
Переехав в Петербург, Фонвизин начал сочинять комедии – жанр, в котором он больше всего прославился. В 1764 году он написал стихотворную комедию “Корион”, переделанную из сентиментальной драмы французского писателя Л. Грессе “Сидней”. Примерно тогда же написана ранняя редакция “Недоросля”, оставшаяся необнародованной.
В конце шестидесятых годов была создана и имела огромный успех комедия “Бригадир”, сыгравшая важную роль в судьбе самого Фонвизина.
Услышав “Бригадира” в авторском исполнении, писателя заметил граф Никита Иванович Панин. Он был в это время воспитателем наследника престола Павла и старшим членом коллегии иностранных дел. Как воспитатель, Панин разрабатывал для своего подопечного целую политическую программу – по существу, проект российской конституции. Фонвизин стал личным секретарем Панина.
Они подружились настолько, насколько это было возможно между знатным вельможей и его подчиненным.
Молодой писатель попал в центр придворных интриг и вместе с тем самой серьезной политики. Он принимал непосредственное участие в конституционных замыслах графа. Вместе они создали своеобразное “политическое завещание” Панина, написанное незадолго до его кончины, – “Рассуждение о непременных государственных законах”. Скорее всего, Панину принадлежат основные мысли этого сочинения, а Фонвизину – их оформление. В “Рассуждении”, полном замечательных по остроумию формулировок, доказывается прежде всего, что государь не имеет права управлять страной по своему произволу.
Без прочных законов, полагает Фонвизин, “головы занимаются одним про мышлением средств к обогащению; кто может – грабит, кто не может – крадет”.
Именно такую картину видел Фонвизин в России того времени. Но не лучше оказалась и Франция, по которой писатель путешествовал в 1777-1778 годах. Свои безрадостные впечатления он излагал в письмах к сестре и к фельдмаршалу Петру Панину, брату Никиты Ивановича. Вот некоторые выдержки из этих писем, которые Фонвизин собирался даже опубликовать: “Деньги суть первое божество сей земли.
Развращение нравов дошло до такой степени, что подлый поступок не наказывается уже и презрением… “, “Редко кого я встречаю, в ком бы неприметна была которая-нибудь из двух крайностей: или рабство, или наглость разума”.
Многое в письмах Фонвизина кажется просто брюзжанием избалованного барина. Но в общем нарисованная им картина страшна именно потому, что верна. Он увидел состояние общества, которое через двенадцать лет разрешилось революцией.
В годы службы секретарем у Фонвизина почти не оставалось времени для занятий литературой. Оно появилось в конце семидесятых годов, когда Панин уже болел и находился в необъявленной опале. Фонвизин же в 1781 году окончил лучшее свое произведение – комедию “Недоросль”.
Неудовольствие высоких властей на несколько месяцев затянуло ее постановку.
В мае 1782 года, после смерти Панина, Фонвизину пришлось уйти в отставку. В октябре того же года наконец состоялась премьера “Недоросля” – самый большой успех в жизни автора. Некоторые восхищенные зрители бросали на сцену полные кошельки – в те времена знак высшего одобрения.
В отставке Фонвизин целиком посвятил себя словесности. Он был членом Российской Академии, которая объединяла лучших русских писателей. Академия работала над созданием словаря русского языка, Фонвизин взял на себя составление словаря синонимов, которые он, буквально переводя слово “синоним” с греческого, называл “сословами”.
Его “Опыт российского сословника” для своего времени был очень серьезным лингвистическим трудом, а не просто ширмой для сатиры на екатерининский двор и способы управления императрицы государством. Правда, примеры на свои “сословы” Фонвизин старался придумать поострее: “Проманивать есть больших бояр искусство”, “Сумасброд весьма опасен, когда в силе” и тому подобное.
“Опыт” был напечатан в литературном журнале “Собеседник любителей российского слова”, издававшемся при Академии. В нем сама Екатерина II публиковала цикл нравоописательных очерков “Были и небылицы”. Фонвизин поместил в журнале смелые, даже дерзкие “Вопросы к автору “Былей и небылиц”, а императрица отвечала на них. В ответах раздражение сдерживалось с трудом.
Правда, в тот момент царица не знала имени автора вопросов, но вскоре, видимо, узнала.
С тех пор произведения Фонвизина стали запрещать одно за другим. В 1789 году Фонвизин не получил разрешения на издание сатирического журнала “Друг честных людей, или Стародум”. Уже подготовленные для него статьи писателя впервые увидели свет лишь в 1830 году. Дважды срывался объявленный выход в свет собрания его сочинений.
При жизни удалось напечатать лишь один новый труд – подробную биографию Панина.
Все надежды Фонвизина шли прахом. Из прежних политических замыслов ничего не было осуществлено. Состояние общества со временем становилось только хуже,
А просвещать его запрещенный писатель теперь не мог. Кроме того, на Фонвизина свалилась страшная болезнь. Совсем не старый даже по тем временам человек превратился в дряхлую развалину: половина его тела была парализована.
В довершение бед к концу жизни писателя от его немалого богатства почти ничего не осталось.
Смолоду Фонвизин был вольнодумцем. Теперь он стал богомолен, но и это не спасало его от отчаяния. Он начал писать воспоминания под заглавием “Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях”, в которых намеревался покаяться в грехах юности. Но о своей внутренней жизни он там почти не пишет, а вновь сбивается на сатиру, зло изображая московскую жизнь начала шестидесятых годов XVIII века. Фонвизин успел еще дописать комедию “Выбор гувернера”, которая сохранилась не полностью.
Пьеса кажется довольно скучной, однако поэт И. И. Дмитриев, слышавший, как автор читал комедию вслух, вспоминает, что тот умел необычайно живо передать характеры действующих лиц. На другой день после этого чтения, 1 декабря 1792 года, Фонвизин скончался.
Говоря об историко-литературном значении Фонвизина, следует особо подчеркнуть большую роль, которую он сыграл в развитии литературного языка. Батюшков недаром именно с ним связывает “образование” нашей прозы. В этом отношении большое значение имеют не только комедии Фонвизина, но и начало его мемуаров-исповеди “Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях” и даже его частные письма из-за границы, язык которых отличается замечательной ясностью, сжатостью и простотой, значительно опережая в этом отношении даже “Письма русского путешественника” Карамзина.
(2 votes, average: 5.00 out of 5)Денис Фонвизин в русской литературе