Не пытайтесь свести Родину
к телесному, к земле и природе…
Посмотрите: силою судеб мы
оторваны от всего этого, а она
незримо присутствует в нас.
И. Ильин
Я считаю, что вопрос о Родине и Истине, поставленный таким образом, совсем не риторичен для нынешнего поколения россиян. Потому что много лет мы живем с готовыми формулами на этот счет. Например, А. Блок сделал вывод:
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.
Это блоковское нравственное откровение стало на долгие годы традиционным, обязательным для наших
Мне, современному человеку, знающему из истории путь родины и являющемуся свидетелем сегодняшних событий, несомненно, ближе мысль Чаадаева. Не умоляя величия для русской литературы А. Блока, я все же увидел в его понимании родины “слепую влюбленность”, о которой говорил Чаадаев. В этом смысле, я считаю, А. Блок был более созвучен советскому времени, которое просто требовало такой любви от граждан.
Если внимательно оглядеться, то окажется, что в русской литературе полемика на эту тему ведется давно. Федор Иванович Тютчев, опечаленный видом современной ему России, пишет:
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа –
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.
Здесь уже – не слепая любовь, хотя стихотворение написано гораздо раньше блоковского. Но это, по-моему, выражение смиренной рабской любви. Любви, основанной на христианском отношении к страданиям.
Такая любовь находится в пространстве между ИСТИНОЙ и РОДИНОЙ. Она вряд ли способна на порыв к действию, к созиданию. Это заметил Алексей Константинович Толстой и вступил с Тютчевым в полемику:
Одарив весьма обильно
Нашу землю, Царь Небесный
Быть богатою и сильной
Повелел ей повсеместно.
Но чтоб падали селенья,
Чтобы нивы пустовали –
Нам на то благословенье
Царь Небесный дал едва ли!
Мы беспечны, мы ленивы,
Все из рук у нас валится,
И к тому ж мы терпеливы –
Этим нечего хвалиться.
Как видим, А. К. Толстой буквально язвит по поводу тютчевской любви к родине. Истина для него дороже родового
чувства.
Это противостояние заметно и в прозе. Если тютчевские откровения пришлись ко двору демократу Чернышевскому, западнику Тургеневу и даже такому углубленному реалисту, как Достоевский, то Иван Бунин, первый русский нобелевский лауреат, устами своего героя сказал: “Боже милостивый! Пушкина убили, Лермонтова убили, Рылеева удавили… А Шевченко? А Полежаев?
Скажешь, – правительство виновато? Да ведь по холопу и барин, по сеньке и шапка. Ох, да есть ли еще такая сторона в мире, такой народ, будь он трижды проклят?”
Бунин устами своего другого героя Кузьмы, философа из Дурновки, полемизирует на эту тему с самим Гоголем: “Русь! Русь! Куда мчишь ты? – пришло ему в голову восклицание Гоголя. – Русь, Русь!.. Ах, пустоболты, пропасти на вас нету!” И потом в “Окаянных днях” о “любви к народу – еще один архетип, на этот раз интеллигентский, дающий индульгенцию, поощряющий крайние проявления этой любви – народоложество у активных народолюбцев…” и т. д.
Конечно, все упомянутые мной писатели были великими мыслителями и самоотверженно боролись за лучшую долю России. Но взгляд на истину и отечество у них был разный. Рассуждая на эту тему и сопоставляя мысли великих людей России, я пришел к выводу, что писатели, как и все остальные люди, склонны идеализировать не только прошлое и будущее, но и настоящее, хотя реальность зачастую намного сложнее.
И мне кажется, ответ на вопрос, что выше – ИСТИНА или РОДИНА – может быть только один: в стремлении к Истине не потерять Родину, а в любви к Родине не просмотреть Истину.
(2 votes, average: 2.50 out of 5)Что выше – истина или родина?