В Греции было много мифов о подвигах отдельных героев, но только четыре – о таких подвигах, на которые дружно сходились герои из разных концов страны. Последним была Троянская война; предпоследним – поход Семерых против Фив; перед этим – Калидонская охота на исполинского вепря во главе с героем Мелеагром; а самым первым – плавание за золотым руном в далекую кавказскую Колхиду на корабле “Арго” во главе с героем Ясоном. “Аргонавты” – значит “плывущие на “Арго”.
Золотое руно – это шкура священного золотого
Золотого барана принесли в жертву Солнцу, а шкуру его повесили на дерево в священной роще под охраной страшного дракона.
06 этом золотом руне вспомнили вот по какому случаю. В Северной Греции был город Иолк, за власть над ним спорили двое царей, злой и добрый. Злой царь сверг доброго. Добрый царь поселился в тиши и безвестности, а сына своего Ясона отдал в обучение мудрому кентавру Хирону – получеловеку-полуконю, воспитателю целой череды великих героев вплоть до Ахилла. Но боги правду видели, и Ясона взяли под свое покровительство богиня-царица Гера и богиня-мастерица Афина.
Злому царю было предсказано: его погубит человек, обутый на одну ногу. И такой человек пришел – это был Ясон, Говорили, будто в пути ему встретилась старуха и попросила перенести ее через реку; он перенес ее, но одна его сандалия осталась в реке. А старуха эта была сама богиня Гера.
Ясон потребовал, чтобы царь-захватчик вернул царство законному царю и ему, Ясону-наследнику. “Хорошо, – сказал царь, – но докажи, что ты этого достоин. Фрикс, бежавший в Колхиду на златорунном баране, – наш дальний родич. Добудь из Колхиды золотое руно и доставь в наш город – тогда и царствуй!” Ясон принял вызов. Мастер Арг, руководимый самой Афиною, стал строить корабль о пятидесяти веслах, названный его именем. А Ясон кинул клич, и со всей Греции к нему стали собираться герои, готовые в плавание.
Перечнем их начинается поэма.
Почти все они были сыновьями и внуками богов. Сыновьями Зевса были близнецы Диоскуры, конник Кастор и кулачный боец Полидевк. Сыном Аполлона был песнопевец Орфей, способный пением останавливать реки и вести хороводом горы.
Сыновьями Северного ветра были близнецы Бореады с крыльями за плечами. Сыном Зевса был спаситель богов и людей Геракл, величайший из героев, с юным оруженосцем Гиласом. Внуками Зевса были богатырь Пелей, отец Ахилла, и богатырь Теламон, отец Аякса.
А за ними шли и Аргкорабел, и Тифий-кормчий, и Анкей-мореход, одетый в медвежью шкуру – отец спрятал его доспехи, надеясь удержать его дома. А за ними – многие-многие другие. Главным предложили стать Гераклу, но Геракл ответил: “Нас собрал Ясон – он и поведет наc”.
Принесли жертвы, взмолились богам, в пятьдесят плеч сдвинули корабль с берега в море, Орфей зазвенел песнею о начале неба и земли, солнца и звезд, богов и титанов, – и, вспенивая волны, корабль двигается в путь. А вслед ему смотрят боги со склонов гор, и кентавры со старым Хироном, и младенец Ахилл на руках у матери.
Путь лежал через три моря, одно другого неведомей.
Первое море было Эгейское. На нем был огненный остров Лемнос, царство преступных женщин. За неведомый грех боги наслали на жителей безумие: мужья бросили своих жен и взяли наложниц, жены перебили своих мужей и зажили женским царством, как амазонки.
Незнакомый огромный корабль пугает их; надев доспехи мужей, они собираются на берегу, готовые дать отпор. Но мудрая царица говорит: “Примем мореходов радушно: мы дадим им отдых, они дадут нам детей”. Безумие кончается, женщины привечают гостей, разводят их по домам – Ясона принимает сама царица, о ней еще будут сложены мифы, – и на много дней задерживаются у них аргонавты.
Наконец трудолюбивый Геракл объявляет: “Делу время, потехе час!” – и поднимает всех в путь.
Второе море было Мраморное: дикие леса на берегу, дикая гора неистовой Матери Богов над лесами. Здесь у аргонавтов были три стоянки. На первой стоянке они потеряли Геракла, Юный друг его Гилас пошел за водой, склонился с сосудом над ручьем; заплескались нимфы ручья, восхищенные его красотой, старшая из них поднялась, вскинула руки ему на шею и увлекла его в воду. Геракл бросился его искать, аргонавты тщетно ждали его целую ночь, наутро Ясон приказал отплывать.
Возмущенный Теламон крикнул: “Ты просто хочешь избавиться от Геракла, чтобы слава его не затмила твоей!” Начиналась ссора, но тут из волн поднял огромную косматую голову вещий бог, Морской Старик. “Вам судьба плыть дальше, – сказал он, – а Гераклу – вернуться к тем трудам и подвигам, которых не совершит никто другой”.
На следующей стоянке навстречу им вышел дикий богатырь, варварский царь, сын морского Посейдона: всех проезжающих он вызывал на кулачный бой, и никто не мог против него выстоять. От аргонавтов вышел против него Диоскур Полидевк, сын Зевса против сына Посейдона. Варвар силен, эллин ловок – жестокий бой был недолгим, царь рухнул, его люди бросились к нему, был бой, и враги разбежались, побежденные.
Проучив надменного, пришлось прийти на помощь слабому. На последней стоянке в этом море аргонавты встретились с дряхлым царем-прорицателем Финеем. За давние грехи – а какие, уж никто и не помнит, рассказывают по-разному, – боги наслали на него зловонных чудовищных птиц – гарпий.
Едва сядет Финей за стол, налетают гарпии, набрасываются на еду, что не съедят, то изгадят, а царь иссыхает от голода. Помочь ему вышли крылатые Бореады, дети ветра: они налетают на гарпий, преследуют их по небу, изгоняют на край света – и благодарный старец дает аргонавтам мудрые советы:
Как плыть, где останавливаться, как спасаться от опасностей. А главная опасность уже рядом.
Третье море перед аргонавтами – Черное; вход в него – меж плавучих Синих скал. Окруженные кипящей пеной, они сшибаются и расходятся, сокрушая все, что попадает между ними. Финей велел:
“Не бросайтесь вперед: выпустите сперва птицу-горлинку – если пролетит, то и вы проплывете, если же раздавят ее скалы, то поворачивайте назад”. Выпустили горлинку – она проскользнула между скал, но не совсем, скалы сшиблись и вырвали несколько белых перьев из ее хвоста. Думать было некогда, аргонавты налегли на весла, корабль летит, скалы уже сдвигаются, чтобы раздавить корму, – но тут они чувствуют мощный толчок, это сама Афина незримой рукой подтолкнула корабль, и вот он уже в Черном море, а скалы за их спиною остановились навеки и стали берегами пролива Босфор.
Здесь постигла их вторая утрата: умирает кормчий Тифий, вместо него править берется Анкей в медвежьей шкуре, лучший моряк из выживших. Он ведет корабль дальше, по совсем диковинным водам, где сам бог Аполлон шагает с острова на остров на глазах у людей, где купается Артемида-Луна, прежде чем взойти на небо. Плывут мимо берега амазонок, которые живут без мужей и вырезают себе правую грудь, чтобы легче бить из лука; мимо домов Кузнечного берега, где живут первые на земле железоделы; мимо гор Бесстыжего берега, где мужчины с женщинами сходятся, как скоты, не в домах, а на улицах, и неугодных царей заточают в темницы и морят голодом; мимо острова, над которым кружатся медные птицы, осыпая смертельные перья, и от них нужно защищаться щитами над головой, как черепицей. И вот впереди уже видны Кавказские горы, и слышен стон распятого на них Прометея, и бьет в парус ветер от крыл терзающего титана орла – огромнее самого корабля. Это Колхида.
Путь пройден, но главное испытание впереди. Герои об этом не знают, но знают Гера и Афина и думают, как их спасти. Они идут за помощью к Афродите, богине любви: пусть ее сын Эрот внушит колхидской царевне, волшебнице Медее, страсть к Ясону, пусть она поможет возлюбленному против отца. Эрот, крылатый мальчишка с золотым луком и роковыми стрелами, в саду небесного дворца сидит на корточках и играет в бабки с приятелем, юным виночерпием Зевса: жульничает, выигрывает и злорадствует.
Афродита сулит ему за услугу игрушку – чудо-мяч из золотых колец, которым играл когда-то младенец Зевс, когда скрывался на Крите от злого отца своего Крона. “Дай сразу!” – просит Эрот, а она его гладит по головке и говорит: “Сперва сделай свое дело, а уж я не забуду”. И Эрот летит в Колхиду. Аргонавты уже входят во дворец царя Эета – он огромен и. пышен, по углам его четыре источника – с водой, вином, молоком и маслом.
Могучий царь выходит навстречу гостям, поодаль за ним – царица и царевна. Встав у порога, маленький Эрот натягивает свой лук, и стрела его без промаха попадает в сердце Медеи: “Онеменье ее охватило -/ Прямо под сердцем горела стрела, и грудь волновалась, / В сладкой таяла муке душа, обо всем позабывши, / Взоры, блестя, стремились к Ясону, и нежные щеки / Против воли ее то бледнели, то снова краснели”.
Ясон просит царя вернуть грекам золотое руно – если нужно, они отслужат ему службою против любого врага. “С врагами я справлюсь и один, – надменно отвечает сын Солнца. – А для тебя у меня испытание другое. Есть у меня два быка, медноногих, медногорлых, огнедышащих; есть поле, посвященное Аресу, богу войны; есть семена – драконовы зубы, из которых вырастают, как колосья, воины в медных доспехах. На заре я запрягаю быков, утром сею, вечером собираю жатву, – сделай то же, и руно будет твое”. Ясон принимает вызов, хоть и понимает, что для него это смерть.
И тут-то мудрый Арг говорит ему: “Проси помощи у Медеи – она волшебница, она жрица подземной Гекаты, ей ведомы тайные зелья: если она не поможет тебе, то никто не поможет”.
Когда послы аргонавтов приходят к Медее, она сидит без сна в своем тереме: страшно предать отца, страшно погубить прекрасного гостя. “Стыд ее держит, а дерзкая страсть идти заставляет” навстречу возлюбленному. “Сердце в груди у нее от волнения часто стучало, / Билось, как солнечный луч, отраженный волною, и слезы / Были в очах, и боль огнем разливалась по телу: / То говорила она про себя, что волшебное зелье / Даст, то опять, что не даст, но и жить не останется тоже”.
Медея встретилась с Ясоном в храме Гекаты. Зелье ее называлось “Прометеев корень”: растет он там, где падают на землю капли крови Прометея, и когда его срезают, то земля вздрагивает, а титан на скале испускает стон. Из этого корня сделала она мазь. “Натрись ею, – сказала она, – и огонь медных быков не обожжет тебя.
А когда из драконьих зубов в бороздах прорастут медные латники – возьми каменную глыбу, брось в их гущу, и они перессорятся и перебьют друг друга. Тогда возьми руно, скорее уезжай – и помни Медею”. “Спасибо тебе, царевна, но уеду я не один – ты поедешь со мною и станешь моею женой”, – ответил ей Ясон.
Он выполняет наказ Медеи, становится могуч и неуязвим, гнет быков под ярмо, засевает поле, не тронутый ни медью, ни огнем. Из борозд появляются воины – сперва копья, потом шлемы, потом щиты, блеск встает до небес. Он бросает в гущу их камень, большой, как жернов, четверым не поднять, – между воинами начинается побоище, а выживших он посекает сам, как жнец на жатве. Аргонавты торжествуют победу, Ясон ждет себе награду – но Медея чувствует:
Скорее царь перебьет гостей, чем отдаст им сокровище. Ночью бежит она к Ясону, взяв с собой только свои чудодейственные травы: “Идем за руном – только мы двое, другим нельзя!” Они входят в священный лес, на дубе сияет руно, вокруг кольцами свился бессонный дракон, змеиное тело его ходит волнами, шипенье разносится до дальних гор. Медея запевает заклинания, и волны его извивов становятся все тише, все спокойнее; Медея можжевеловой ветвью касается глаз дракона, и веки его смыкаются, пасть опускается на землю, тело вытягивается вдаль меж деревьями леса.
Ясон срывает с дерева руно, блистающее, как молния, они всходят на корабль, скрытый у берега, и Ясон рубит причалы.
Начинается бегство – окольным путем, по Черному морю, по северным рекам, чтобы сбить с пути погоню. Во главе погони – брат Медеи, молодой наследник Эета; он догоняет аргонавтов, он перерезает им путь, он требует: “Руно – вам, но царевну – нам!” Тогда Медея вызывает брата на переговоры, он выходит один – и гибнет от руки Ясона, а греки громят лишенных вождя колхидян. Умирая, он брызжет кровью на одежду сестры – теперь на Ясоне и аргонавтах грех вероломного убийства.
Боги гневаются: буря за бурей обрушиваются на корабль, и наконец корабль говорит пловцам человечьим голосом: “Не будет вам пути, пока не очистит вас от скверны царица-волшебница Кирка, дочь Солнца, западная сестра восточного колхидского царя”. Царь Эет правил там, где восходит Солнце, царица Кирка – там, где оно закатывается: аргонавты плывут на противоположный край света, туда, где поколение спустя побывает Одиссей. Кирка совершает очищение – приносит в жертву свинью, ее кровью смывает с убийц кровь убитого, – но помогать отказывается: не хочет ни брата гневить, ни племянника забыть.
Аргонавты блуждают по неведомым западным морям, по будущим Одиссеевым местам. Они проплывают Эоловы острова, и царь ветров Эол по просьбе Геры посылает им попутный ветер. Они подплывают к Скилле и Харибде, и морская богиня Фетида – мать Ахилла, жена аргонавта Пелея – вздымает корабль на волне и перекидывает через морскую теснину так высоко, что ни то, ни другое чудовище не может до них дотянуться. Они слышат издали чарующее пение Сирен, заманивающих моряков на утесы, – но Орфей ударяет в струны, и, заслушавшись его, аргонавты не замечают певчих хищниц.
Наконец они доплывают до счастливой страны феаков – и неожиданно сталкиваются здесь со второй колхидской погоней. “Верните нам Медею!” – требуют преследователи. Мудрый феакийский царь отвечает: “Если Медея – беглая дочь Эета, то она ваша. Если Медея – законная жена Ясона, то она принадлежит мужу, и только ему”.
Тотчас втайне от преследователей Ясон и Медея справляют долгожданную свадьбу – в феакийской священной пещере, на ложе, сияющем золотым руном. Аргонавты уплывают дальше, а погоня остается ни с чем.
Уже совсем немного осталось до родных берегов, но тут на аргонавтов обрушивается последнее, самое тяжкое испытание. Разражается буря, девять суток она носит корабль по всем морям и забрасывает его в мертвый залив на краю пустыни у берега Африки, откуда нет выхода судам: путь загораживают мели и течения. Одолев море и привыкнув к воде, герои успели отвыкнуть от суши – даже кормчий Анкей, проведший судно сквозь все бури, не знает отсюда пути. Путь указывают боги: из волн выносится морской конь с золотой гривой и мчится через степь к неведомому берегу, а вслед за ним, взвалив корабль на плечи, бредут, шатаясь, измученные аргонавты.
Двенадцать дней и ночей длится переход – здесь погибло больше героев, чем во всем пути: от голода и жажды, в стычках с кочевниками, от яда песчаных змей, от жара солнца и тяжести корабля. И вдруг на последний день после песчаного ада открывается цветущий рай:
Свежее озеро, зеленый сад, золотые яблоки и девы-нимфы, плачущие над мертвым огромным змеем: “Пришел сюда богатырь в львиной шкуре, змея нашего убил, яблоки наши похитил, расколол скалу, пустил из нее ручей течь до самого моря”. Обрадовались аргонавты:
Видят, что, даже покинув их, Геракл спас товарищей от жажды и указал им дорогу. Сперва вдоль ручья, потом по лагуне, а потом через пролив в открытое море, и добрый морской бог подталкивает их в корму, плеща чешуйчатым хвостом.
Вот и последний перегон, вот и порог родного моря – остров Крит. Его сторожит медный великан, отгоняя корабли каменными глыбами, – но Медея подходит к борту, вперяется в великана оцепеняющим взглядом, и он замирает, отшатывается, спотыкается медной пятою о камень и рушится в море. И, запасшись на Крите свежей водой и пищей, Ясон с товарищами наконец достигают родных берегов.
Это не конец судьбы Ясона и Медеи – о том, что было с ними потом, написал страшную трагедию Еврипид. Но Аполлоний писал не об одном или двух героях – он писал об общем деле, о первом всегреческом великом походе. Аргонавты сходят на берег и расходятся по своим домам и городам – поэме “Аргонавтика” конец.
(1 votes, average: 5.00 out of 5)“Аргонавтика” Родосского в кратком содержании