О “безбытности” Рубцова ходили легенды. Один из его товарищей, В. В. Коротаев, рассказывал: “Вспоминается случай. Как-то знакомый писатель, обозрев скудную обстановку квартирки Николая Михайловича, попенял ему, что хозяин-де недостаточно радиво относится к устройству собственного быта; и пора бы обзавестись платяным шкафом, а не развешивать на гвоздиках по углам рубашки и пиджаки; да и сервант не мешало бы водрузить на положенное место, поскольку чашкам и ложкам не место на подоконниках и письменном столе.
Тогда Рубцов смолчал. Но, видимо, обиделся и выговора не забыл, потому что вскоре при удобном случае дал волю своему характеру и выложился до конца:
-Меня не интересуют ваши шкафы и хрустали, – почти кипятился он. – Если они нужны вам, вы и заводите. Только не убеждайте меня, что без этого мир теряет смысл и красоту!..
А жил он действительно, как птица. Засыпал там, где заставала ночь. Просыпался от случайного шороха или дуновения ветра; легок был на подъем и неутомим в бесконечных перелетах с места на место. И питался как птица.
Бывало, в нередких гостях стол ломился от яств, а он тюкнет зернышко-другое и – в сторону. И берет в руки гармонь или гитару. Словно боится набить зоб втугую, чтоб не стесняло дыхания при пении.
Кстати, о птицах писал с большим проникновением и пониманием их судьбы”.
